Парадоксы творчества

Семь миллионов лет назад окончательно разделились два вида: человек и шимпанзе. И за это титаническое время, через тысячи и тысячи поколений, сквозь десятки расцветших и рухнувших цивилизаций, можно было создать что угодно, можно было улететь в космические е@#ня, освоить полгалактики, а мы (люди, не шимпанзе) придумали «Пусть говорят» и «Дом-2», бьюти-блоги, «Инстаграм» и «ТикТок»; придумали, размножили, уткнулись поникшими тыквами в мерцающие мониторы и отекли мозгами. Обезьянки долго ржали. И отказались от эволюции.

Мое любимое стихотворение – «Alone» Э.А. По: «From childhood’s hour I have not been as others were, I have not seen as others saw…» И с детства же не избывает кошмар, что прокрустово ложе уготовано именно мне, ибо окружающая масса стремится всегда растворить в себе, укоротив всё выступающее, неравновеликое, а особенно тревожащие, злые, непопулярные мысли. Но куда бедному человеку податься с его маргинальным мнением? Только в литературу: социум проповедует конформизм, покладистость и лицемерие, а писатель всегда в той или иной мере (которую задает творчество как таковое) индивидуалист и оригинал.

Не то рабство, конечно, что отменили в Америке в 1865 году, а у нас даже на четыре года раньше. И вовсе не то, когда в подвале Донцовой сидят на цепи 15 голодных выпускников литинститута и лудят посменно на пяти стареньких перегретых компьютерах бессмертные ея опусы в количестве 40 штук в год.

Тут немного о другом.

Человеку нравится изобретать. Фантазировать, строить воздушные замки, лелеять тайные грезы и помыслы. У особо беспокойных всё это буйное пиршество прорывается наружу, превращается в творчество, после чего в доступных, принятых формах навязывается окружающим. (Вас тоже в юности ловили начинающие поэты, зажимали в угол, кормили своими виршами: милыми, но претенциозными, пафосными, невыносимыми?)

Боже мой, как же я ненавижу романы! 80% земной поверхности и каждого романа составляет вода. Каждый раз, соприкасаясь с очередным шедевром, я захлебываюсь и начинаю тонуть в ледяных струях ненужных деталей, несущественных мелочей, словесного недержания. Если Томас Манн, Джеймс Джойс, Хулио Кортасар, Томас Пинчон, Харуки Мураками – это великая литература, тогда я ненавижу литературу.

Последние два века жизнь ускоряется с интенсивностью загнанной обезумевшей кобылицы. Ленивые, основательные, благообразные предки, окажись на нашем месте, просто слетели бы с катушек – будто вечно смотреть фильмы на перемотке. Весь мир погружен в лихорадочную суету и одержим продуктивностью, идеальной логистикой и максимальной выгодой.

Сколько себя помню, не уставал поражаться, почему именно этот фильм, книга, игра или музыкальный альбом ловят хайп, или как выражались в мое славное время – ненадолго становятся безумно популярными. Всё искал тот алхимический рецепт успеха, идеальное сочетание составляющих элементов. И как это мистическое открытие пришло в голову не всегда гениальным (understatement) авторам. Насколько осознанно, продуманно или спонтанно они действовали?

Человек напоминает раскаленный паровозик, что несется по кем-то давно проложенным рельсам, не может свернуть по своей воле, лишь только волочит за собой скрипящие вагоны, бесчисленные вагоны, тяжеленные вагоны с накопленным разнообразным хламом – т.н. жизненным опытом.

И ничего не поделать – природа нас устроила именно так.

«Все воруют, только ты честнее других, ты искренне сочиняешь чужое» смачно сказано в чудной комедии про творческих людей и их профильные муки.

/Режиссер этого фильма впоследствии настолько скурвился, продался и зашкварился, что даже упоминать его фамилию в приличном обществе можно только в контексте антикоррупционных расследований Навального; тоже по своему впечатляющая творческая биография: как можно рухнуть ниже плинтуса, поступив на службу цепным псом режима – примечательный, но далеко не единичный случай…/

Хорошего человека найти нелегко. На этом неоспоримом и неутешительном утверждении построена вся Южная Готика. (От одного ужасающего рассказа Флэннери О’Коннор лежишь пластом в течение недели; а там не один такой…) Нелегко, даже и вовсе трудно. Ищи-свищи. Только вот с кем тогда общаться?