1W

Не дразните бродячего стоматолога

в выпуске 2013/01/29
24 января 2013 -
article170.jpg

 

Полуоторванный ржавый лист громыхал на всю площадь. Порывы штормового ветра трепали его так, что казалось — нелепая конструкция автобусной остановки, от которой искореженный лист все никак не мог оторваться,  пытается взлететь и унестись прочь из этого города, окруженного со всех сторон холодным  морем.

На фонарном столбе съежилось объявление с выцветшим  шрифтом:

 

ПРАВИЛА ПОВЕДЕНИЯ ЧЕЛОВЕКА ПРИ ВСТРЕЧЕ

С БРОДЯЧИМ СТОМАТОЛОГОМ

 

1.Не дразнить стоматолога и не замахиваться на него.

2.Не смотреть стоматологу в глаза и не показывать ему свой страх.

3.Ни в коем случае не убегать от стоматолога, будет погоня, и стоматолог настигнет человека.

4.Отвлечь стоматолога, бросив ему какой-нибудь предмет, находящийся у человека (пакет с продуктами, шарфик, кошелек и т.д.).

5.Медленно отходить к стене дома (к забору) спиной и призывать на помощь.

6.Принять боевую стойку к стоматологу и выставить одну руку вперед.

7.Использовать для защиты подручные средства – зонтик, портфель, камни и т.д.

8.По возможности ударить стоматолога  по носу (болевая точка стоматолога).

9.Если стоматолог сбил с ног, лечь на живот и руками закрыть шею.

 

Если бы я был плотником, то вместо этих безобразных металлических столбов я поставил бы деревянные. Я украсил бы каждый из них тончайшей резьбой, и она была бы такая красивая, что ни у кого бы не поднялась рука прилепить объявление.

От столбов пахло бы сосной, свежей стружкой, древесина светилась бы внутренним янтарно-желтым светом. А со временем, впитав дожди, ветра и снега, столбы стали бы похожи на древние индейские тотемы, стоящие на площади уже не одну сотню лет. Дерево окостенеет, покроется сетью трещин и словно уйдет в себя.

— Изучаете?

Я пошарил взглядом вокруг и увидел возле урны  пустую бутылку. Увесистую, темного стекла с пузатым горлышком. Только после этого я обернулся.

Худое лицо. Приятным такое не назовешь. Да и ростом он был выше меня на полголовы, это тоже внушало опасения. Ветер пытался столкнуть его с места, он сутулился, расставив ноги и втолкнув руки в карманы серой парусиновой куртки.

Какое твое дело, что я изучаю!  Тебе чего  надо, а? Ты автобус ждешь? Ну, так и жди! Молча! Или ты стоматолог? Бродячий? Тогда тебе карачун пришел, я тебя не боюсь, понятно? Схватить за грудки, тряхнуть пару раз. А потом в солнечное сплетение. Снизу. И по затылку бутылкой сверху.

Зря я смотрю ему в глаза. Неправильно делаю, не по инструкции. Хорошо, что ошибся, и это нормальный человек. А то бы лежать мне сейчас за остановкой в траве. И бутылка бы не помогла. Чего людей-то смешить – зонтик, портфель, камни. Его пистолетом не остановишь, не то, что камнем.

Я улыбнулся и пожал плечами:

— Да сколько уже можно изучать, и так наизусть  выучил, на всех остановках понаклеено.

Если бы я был плотником, то вместо этих уродливых металлических остановок построил деревянные павильончики. Это были бы уютные ажурные павильончики с изогнутыми крышами красной черепицы, как в китайских домиках для чайных церемоний. Внутри стояли бы добротные полированные скамейки, на которых так приятно было бы ждать автобус.

— А вы давно здесь стоите? Случайно не обратили внимания, третий номер не проходил?

Вот так вот. Стоит только раз нормально ответить, как всякая сволочь начинает цепляться – что да как! Ненавижу таких. Потому что такие обязательно до кого-нибудь доколупаются даже на необитаемом острове.

Я снова улыбнулся:

— Вам третий номер нужен? Да я сам его жду минут уже пятнадцать. Наверное, скоро будет.

Кто он такой? Прикидывается нормальным человеком. Все-таки попробовать бутылкой по затылку? Или для начала задать наводящий вопрос?

— Погода сегодня ветреная, хорошо еще — дождя нет.

При чем тут погода, его надо про кариес спрашивать, про бормашину, или что там еще есть?

Он зачем-то посмотрел по сторонам, будто это не его сдувало с места, и громко ответил:

— Да, ветер сегодня сильный. А дождь, передали, будет во второй половине дня.

Почему он не смотрит в глаза? Подозрительно. Сегодня вообще автобус будет, или нет?

— Знаете, мне шум ветра напоминает звук бормашины. А вам?

Его лицо приняло удивленное выражение, но глаза он все так же старательно отводил:

— Нет, что вы! У бормашины более высокий звук, такой свистящий и пронизывающий душу.

Не получилось. Ладно, спросим по-другому.

Я кивнул на судорожно вихляющийся лист автобусной остановки:

— Напоминает хруст вырываемого с корнем зуба!

Он слегка присел, схватился за щеку и выговорил:

— Ничего такого. Просто скрежет железа.

— Ну да! Как скрежет хирургических щипцов.

Он обвел глазами безлюдную площадь и начал пятиться к остановке. Заманивает. Или выполняет инструкцию? Надо давить до упора, пока не сломается, тогда все станет ясно.

— А вам автобусное сиденье не напоминает зубоврачебное кресло?

Тут он не выдержал. Выставив вперед левую руку, он попытался правой стукнуть меня в нос. Я отскочил и, чувствуя, как черная волна захлестывает мое сознание, как каменеют мои мышцы, пригнулся и приготовился к прыжку, но тут подошел наш автобус.

Автобус был почти пуст. На задней площадке стояли трое мужиков рабочего вида, а тот длинный тип демонстративно прошел вперед и там уселся ко мне лицом.

Из хрипящих динамиков диктор городской радиостанции обстоятельно знакомил нас с последними терактами в Испании. Потом огласил местную милицейскую сводку за сутки. Столько-то ограблений, краж, автоаварий. Найдены две жертвы бродячих стоматологов, как всегда, свидетелей нет.

Если бы я был плотником, у меня была бы собственная мастерская, и там я вырезал бы из отлично просушенных березовых чурочек затейливые ложки и черпаки, тонкие, почти прозрачные чаши, завораживающие структурой дерева, и пахучая стружка сыпалась бы мне на колени из-под остро заточенного резца.

Еще я выпиливал бы лобзиком кружевные наличники для окон дачных домиков,  послушным рубанком стругал бы бруски и тщательно полировал наждачной бумагой, а потом собирал из них оконные переплеты или сколачивал садовые скамейки с изящно изогнутыми спинками…

Я почувствовал  чей-то пристальный взгляд. Это был тот тип с остановки. Он смотрел на меня. Прямо в глаза. Несколько мгновений он не отводил взгляда, потом ухмыльнулся, и больше уже не смотрел в мою сторону.

Автобус остановился у ресторана «Собачьи Уши». Бронзовая табличка на углу извещала, что в этом здании в апреле 1921 года располагался штаб революционных сил, которыми руководил большевик Опарин, в июле того же года сожженный в топке японского миноносца.

В приоткрытую на крыльцо дверь была видна задумчивая мордочка проститутки лет девятнадцати. В ожидании клиентов она курила, равнодушно глядя на дорогу, и проезжающие мимо машины.

Последний раз в этом кабаке я был лет семь назад. Меня затащил туда одноклассник, с которым мы не виделись с окончания школы. Дело было в феврале, поздно вечером и мы дико замерзли. И тогда он предложил пойти в ресторан.

Свободных мест не было, у дверей стояла толпа, но одноклассник оказался завсегдатаем «Собачьих Ушей».

Нас усадили за чей-то столик, принесли графинчик водки и две тарелки винегрета. Мы тут же выпили и принялись слушать грохочущую музыку местного ансамбля, кажется, это был уже и не ансамбль, в то время все кабацкие лабухи вдруг стали называть себя «группами». Правда, название у них было еще какое-то старое и непритязательное, то ли «Аллегро», то ли «Ореол». Пели они в основном по-английски, и понять, какая именно это песня, можно было с трудом, в основном, не раньше припева. Но хит «Бони М» «Белфаст» они просто порвали. Солист натужно, до жил напрягая шею, отрывисто выхаркивал в микрофон:

— Бэа Фаст! Бэа Фаст!  - доводя и так уже беснующуюся пьяную толпу на танцплощадке до наивысшего градуса веселья.

С нас даже не взяли денег, такие друзья были у моего одноклассника в этом кабаке, мы вышли оттуда тепленькие от водки и одуревшие от музыки и вспышек прожекторов, и потом еще долго ходили по заснеженным улицам и разговаривали. Тогда это было совсем не опасно…

Внезапно проститутка побледнела, словно увидела что-то невыносимо жуткое, выползшее из  ее ночных кошмаров, давным-давно, казалось, уже позабытых и выжженных солнечным светом. Она, как приговоренная,  смотрела на это что-то, поворачивая голову все ближе к автобусу, в котором я сидел.

И когда ее взгляд наткнулся на мои глаза, словно вручая мне эту свою жуть, какой-то человек в белой рубахе, забрызганной кровью, мятых серых брюках, и стоптанных сандалиях на босу ногу поднялся на заднюю площадку.

Желтая кожа на его лбу была туго натянута до пергаментной прозрачности, а на худых щеках собралась в глубокие складки, будто он, часами стоя перед зеркалом, изо всех сил оттягивал руками свое лицо вниз, к подбородку.

При его появлении меня парализовал ужас, потому что мне сразу стало понятно, кто это. Я не мог пошевелиться, только сидел, слыша оглушительный гул крови в ушах, и твердил про себя, словно заклинание:

— Правило номер два: не смотреть ему в глаза, не смотреть ему в глаза, не смотреть...

Это был он – Бродячий Стоматолог. Я сразу ощутил его власть над собой, над тремя безмолвно замершими работягами, только что с матерками обсуждавшими свое начальство, да и вообще власть над всеми людьми, можно было только затаиться, спрятать взгляд, и надеяться, что он не заметит, не остановится рядом, и пройдет мимо, найдя себе другую жертву.

Громыхнув закрывающимися дверьми, автобус кашлянул, и тронулся.

Я вдруг вспомнил тоскливые ночи первых месяцев службы в армии, эти бесконечные, пропитанные ненавистью  и страхом ночи, когда лежишь на втором ярусе солдатской койки, и слышишь шаги старослужащего, сначала далекие и неотчетливые, но вот уже они рядом, неотвратимые и тяжелые, с металлическим чмоканием стальных подковок на каблуках, специально не привинченных наглухо, чтобы при ходьбе возникал именно такой звук. И ждешь, что сейчас они остановятся возле тебя, и у самого уха раздастся негромкий голос, глумливо растягивающий слова:

— Па-а-адъе-ем, ба-а-аец! Кому, с-сука, лежим, па-а-ше-е-л в бытовку!!

А потом соленая кровь во рту, и тупая боль в затылке, и снова страх, и снова ненависть…

И никто из всего нашего призыва так и не встал, чтобы этому помешать. Никто.

Бродячий Стоматолог стоял рядом с нами. Он выбирал, а мы ждали, раздавленные, но еще не до конца, ведь каждый из нас надеялся выжить, выполняя правила поведения, расклеенные на всех столбах, не убегая, не замахиваясь и не дразня, пытаясь обмануть себя и всех остальных своим деланно-равнодушным видом.

Автобус вилял и проваливался в выбоины на асфальте, выползал из них, хрюкая старой коробкой передач, а мы все ждали, с кого же он начнет, но Бродячий Стоматолог вдруг прошел мимо нас, туда, где в одиночестве сидел тот самый мужик в парусиновой куртке, совсем еще недавно выяснявший у меня, как давно прошел автобус маршрута номер три.

Обернувшись, я увидел его остекленевшие глаза и ужас в них, ужас человека, глядящего на приближающуюся смерть с лицом, сползшим к подбородку.

Бродячий Стоматолог подошел к нему и что-то негромко сказал. Тот с готовностью открыл рот и зажмурился, откинув голову назад. Бродячий Стоматолог повертел щипцами, примеряясь, и с хрустом вырвал зуб из нижней челюсти мужика.

Мужик замычал и судорожно вцепился руками в сиденье. Вместо того, чтобы вцепиться в глотку Стоматолога. Он не сделал этого потому, что надеялся. Ведь прожить можно и без зубов.

Кровь текла по его губам, и капала на куртку.

Стоматолог бросил под ноги зуб и внимательно осмотрел добросовестно разинутый рот.

То, что должно было произойти дальше, знали все, кто жил в этом городе, окруженном со всех сторон холодным морем. Сначала жертве выдергивали зубы, а потом сворачивали шею. Обычно тело находили где-нибудь в канаве, рядом с пустыми пластиковыми бутылками из-под пива и смятыми сигаретными пачками.

Если бы я был плотником, я украшал бы резьбой уличные столбы, чтобы они стали похожи на древние индейские тотемы, я построил бы ажурные павильоны, похожие на китайские домики для чайных церемоний, я вырезал бы из березовых чурочек затейливые ложки и черпаки.

Если бы я был плотником. Но я не плотник. И, наверное, никогда им уже не стану…

Я вскочил, чувствуя, как черная волна захлестывает мое сознание, как каменеют мои мышцы, и прыгнул на Бродячего Стоматолога, целясь кулаком ему в висок, заранее зная, что его не остановить не только кулаком, но и пистолетом, и что его нельзя дразнить, и, хуже того, замахиваться.

Но я не собирался дразнить Бродячего Стоматолога.

Я хотел его убить. Вопреки всем инструкциям.

Рейтинг: +3 Голосов: 3 1337 просмотров
Нравится
Комментарии (4)
Аслан # 26 марта 2013 в 23:27 0
Да.... был такой случай в прошлом году....
0 # 7 июня 2014 в 00:15 +2
На всякий случай пишу комментарий, что я хотел сказать этим рассказом. Здесь отсылка к Иисусу, который был плотником, помните? И о том, что в наше время по миру бродит зло в виде всяких там стомалогов, маньяков и пр. И о невозможности с этим мириться, прощая этому злу его деяния. И в конечном счете о невозможности стать плотником, Иисусом, если хотите, потому что нет выбора - зло нужно убить, а Иисус не может быть убийцей. И в этом наш выбор. У каждого свой.
vanvincle # 7 июня 2014 в 01:10 +1
И снова - плюс безоговорочно. Каждый из нас хоть раз в жизни оказывался в ситуации главного героя. Но далеко не каждый смог совершить ПОСТУПОК. Безнадежный, бессмысленный, ведущий к большим неприятностям, но ПОСТУПОК, после которого не стыдно смотреться в свое отражение в зеркале.
И еще. Герой все время сравнивает себя с Иисусом:",,,Если бы я бы плотником..." Но ведь он - не Иисус, и не может быть Им. Потому что Он уже в прошлом. Герой рассказа может только симитировать, скопировать Иисуса, но никак не стать Им. Мне кажется, что в конце-концов он это осознает и совершает дейтсвие, противное может быть образу Иисуса,но одновременно и и двинувшись по пути перерождения в некую иную ЛИЧНОСТЬ.
0 # 10 июня 2014 в 10:56 +1
И снова спасибо за добрые слова. Что интересно, когда писал рассказ, была только тема стоматолога, но в процессе посавил сиди Роберта Планта, услышал песню "Если бы я был плотником", и решил, что противопосталение стоматолог-плотник, это хорошо. А потом уже сообразил, что Иисус был плотником, и подтекст рассказа гораздо глубже. Как-то так.)))
Добавить комментарий RSS-лента RSS-лента комментариев