Рассказы

Этот рассказ был написан для конкурса "Рваная грелка 2020", по теме Александра Бушкова "Мир без млекопитающих"

Далеко-далеко на севере, на самом краю земли стоял городок. Имени у него не было, а, может, за долгие годы оно потерялось в снегах.

Три улицы, лучами расходившиеся от площади, пару кривых переулочков, деревянные дома в два-три этажа, да скопление бараков, что, словно стадо овец, пришли на водопой к замерзшей речушке, - жители гордо называли Городом.

С ними никто не спорил. Зверям и деревьям в заснеженном лесу, далеким горам с белыми вершинами, рыбам подо льдом было все равно, что говорят и делают эти существа. В этом мире все были занят одним делом – выживали.

   Но это не вся история. Следующей же ночью бабуля разбудила Стива и полушёпотом спросила:

–  Где вы спрятали тело космонавта?

–  Мы никого никуда не прятали. Мы съели его вместе с тобой вместо индейки.

–  Той, что я приготовила на ужин? – почему-то не удивилась бабушка.

– Ага, – прикрыв рот, прошептал Стив.

– Ну, да ладно. А куда девали скафандр?

Как-то раз бывший участник науки Дима Гунькин выглянул из-за угла забора возле сарая и понял: это именно то место, где надо бы начать стремительное убегание от своих пришедших куда-та не туда представлений об аномальных явлениях. Потому как что-то не так в необходимости срочно найти редакцию издательства.

Обычный сон в апрельскую ночь как он есть. Ну как обычный... Вот если его видит обычный учитель, то...
Пётр Васильевич провёл сегодня три дистанционных урока по физике, кружок по робототехнике, внеурочное занятие, проверил сотню домашних заданий, присланных на электронную почту. Ему надо было спланировать занятия на завтра, но его сморил подкравшийся из-за диванья сон. Нападение было неожиданным и внезапным...

Осторожно спустившись в погреб с пакетом в руках, бабушка включила свет. В углу на матрасах, прижавшись друг к другу, сидели похожие на ощипанных куриц инопланетяне. Один из них держал в руках старую куклу, с которой, видно, играла ещё наша мама. Под потолком на верёвке висели  скафандры пришельцев, которые бабуля, судя по всему, недавно выстирала. 

Она появилась под вечер. Тяжело опираясь на сучковатую палку, прихрамывая, вошла в деревню и остановилась возле цветущей вишни. Бледно-розовые лепестки кружились в воздухе, сыпались на серые лохмотья, на седые космы, на грязную морщинистую шею.

Старая нищенка с тощей собакой и окутанное белым облаком стройное деревце – ничего более мерзкого и неуместного и представить себе невозможно!

Малинин и Стрельников успели пару раз сменить друг друга за рулём. Последние километры по тайге Малинин вёл сам, только он мог найти дорогу в этой глуши. Даже, скорее, не дорогу, а «направление». Хороших дорог здесь никогда и не бывало. Две узенькие тропки, в которых с трудом можно было узнать колею - вот и вся дорога!

Что-то теплое, мягкое – снизу. На губах – соленая влага, чуть кисловатая, не противная на вкус. Комья земли – черной, сытой, равнодушной – падают сверху. Нетяжелые по отдельности, они наваливаются друг на друга, слипаются, давят, крошки попадают в глаза, в раскрытый рот, щекочут щеки, обнаженные ноги, живот, вминают тело в раскисшую грязь. Я тону, захлебываюсь, задыхаюсь, молочу по земляным волнам руками, пытаюсь выплыть на поверхность, но меня захлестывает, утапливает, тянет в глубину. Что-то сверкает в бледном луче, еще один ком сваливается, больно бьет по носу. Перехватывает дыхание. Я кричу, но меня никто не слышит.