9. Колдуны Подмётной эпохи. Трети и ключи

48...((185.а)) Реконструкция. Одобрение летописца
Прочитав глубину видений, летописец несколько завидует рабу. Из колдунов никто не заходил так далеко. Хотя, по правде сказать, немногие из них интересовались чем-либо, кроме власти. Но дальше летописец требует от раба прислушаться к минутному прошлому. Раб тогда записывает признаки трёх частей всякой Подмётной эпохи, прозвания колдунов и священных предметов.
48...185.а Исходник
***
Железный колдун:
– Полёт вольготен, будто бы прилёг на ветер, да?
Я тоже делал так порой,
когда надоедало учиться падать и взлетать.
О том, чтоб плавно опуститься на землю и речь не шла.
Ты мне давние года напомнил…
Тогда я был метлой у крепостных ворот,
Почти как ты!
Народ окрестный решил,
что колдунам служить поинтересней, чем репу сажать.
Которые умней, пытались сразу же сбежать.
Их надо было заметать обратно, а прочих – от дверей.
Когда детей учиться отправляли, это ладно,
лист чистый пригодится, но взрослые…
К нам каждый третий шёл, чтобы отомстить,
колдунской силы набравшись.
Остальные – летать или повелевать громами.
Пробный камень:
Их смерч и град швыряли обратно за ров.
Кто возвращался на десятый раз, не безнадёжен.
Колдовать, значит уметь задерживать дыханье
на целый день, быть месяц без воды, без хлеба год,
и бурю из горстей, как птичку, нежно выпускать.
Терпенье. Мера. Выдержка и равновесье.
***
49...((178.а)) Реконструкция. Громовая треть
В первой трети Подмётная эпоха называет себя Громовой. Её священное дерево – громовый тополь. Колдовство тогда подобно шквалу, размашистое и оглушительное, как гроза с градом. Это время больших колдунов – непримиримых, высокомерных Сражающихся Колдунов. Они делят между собой территорию и единолично, всласть ею пользуются.
***
49...178.а Исходник
Какой глухой и сильный голос.
Громовый тополь будет жадно простирать
к пределам горним ветви,
пока в себе самом не обретёт врага.
Лугам и облакам
став ровеней,
грозового маяка величия он достигает.
Ужасный в бурю
призывает царицу молний шаровых
манящими громадными руками.
Пресечь же рост его поистине опасно.
Ведь главный корень вглубь уходит вертикально,
сквозь глину, и песок, и камень… а что есть глубже горя?
Прорастая оттуда заново,
он выпустит побег жестокости великой,
и время затяжных дожей придёт,
В лесах прибавится болот,
чомга поселится неподалёку,
а полевые певчие созданья
оттуда улетят.
Лишённый топором желанного простора,
нескоро заново восстанет громовый тополь ,
но выше прежнего!
Тогда он рост не прекратит,
не уберёт шершавых рук со стана
царицы молний шаровых.
Вовек не прекратятся грозы,
вдоль корня вниз они размоют
до адских пустошей речное русло,
и будет адом выпита река.
Поднимуться к глазам у многих слёзы.
Со шквалами придёт издалека,
холодный океан.
Тем завершается эпоха.
***
50...((186.а)) Реконструкция. Цветущая треть
Продолжается Подмётная эпоха счастливыми годами Вольных колдунов. Они чертовски различны силой и пристрастиями. Кто-то добывает деньги гаданием и ворожбой, кто-то с помощью неё грабит. Большинство гордится собой, иных тяготит колдунский дар. Одни хвастаются мастерством, другие скрывают его. Некоторые держатся группами, есть и такие, что живут на отшибе. Всякий поступает, как хочет, и это золотые годы. В центральной трети Подмётная эпоха по праву именует себя Цветущей. Символ её – жёлтая любавка. Полевая трава, целительная, защитная. Она растёт от прочего колдовства как бы особняком. Любавку знают и ценят простые люди, не колдуны.
***
50...186.а Исходник
Петляет по земле тропа, ища удобства,
разочарований больших не зная,
но спрямляется надёжная дорога
бессчётными ногами.
Глушь зачарованная водит кругами грибника.
Насмешливое верещанье белки в просвете крон
ему не говорит, что заблудиться – совсем другое,
что следует корзину бросить,
а долю, скисшего к полудню, молока
на пень или на блюдце лопуха
налить, как дар лесовикам.
Он глуп и жаден, и самоуверен.
Он испугался бы большого зверя, но где такой?
В лесу погожий сияет день.
Тропа местами будто бы знакома:
вот-вот и отклонится к дому.
Из топи дева водяница манит кивком.
Поймает. Нежитью, её рабом
блудник из топи выйдет.
Всё теми же кругами, тем же леском
вовек ему кружиться.
Не пожелав судьбы такой,
дорогу разочарований
супругой назови
и меряй до конца
шагами, до последнего дыханья.
Наставницей дорогу почитай,
а голубя надежды встретив,
тайно
брось горстку крошек сухих.
***
51...((187.а)) Реконструкция. Сухостойная треть
Последняя треть Подмётной эпохи величественна, как мощный остов дерева. Костяные колдуны называют её Сухостойной. Цена ей – сухая ветка. Священный предмет этой трети эпохи – осиновая палочка, не струганная, но без коры. Ей Колдуны очерчивают и скрывают свои владения. Про неё люди говорят, будто наполнена колдовством.
***
51...187.а Исходник
Неотделима ворожба
от естества колдунского вначале.
Любые жесты и слова,
что прозвучали тогда,
во все дальнейшие года
и станут основой заклинаний.
Из тасовать, класть как печать,
повелевать с их помощью –
всё это можно.
Начерпать властных новых
приказов громовой первоосновы
уже нельзя.
Подспудная печаль и ревность
к собратьям в основном безвестным,
через любую власть и славу брезжит.
О, колдовать, не выбирая слов
и не подгадывая часа,
такое счастье!
Свобода блика летящего
внутри тугой волны!
Зато и гибли часто
сражающиеся большие колдуны.
А что сейчас?
Мы были бы смешны для них
или похуже – достойны жалости.
Так утки копошатся в луже с отбросами
на кухонном дворе,
поглядывают искоса на дверь закрытую.
Могучие слова приказа,
для них – обычные,
от нас мир не услышит.
Он подчиняется и нам, но только из-под палки.
Ещё готовы облака по мановенью
вот этого прутка сухого рассеяться,
и человек пугается его.
Его! Не руку колдуна!
Увы, но ворожба через предметы – закат эпохи.

Похожие статьи:

Рассказы → Новогодняя история в черно-белых тонах

Рассказы → Пустота

Рассказы → Танатос 78

Рассказы → Брокер жизни

Рассказы → Лестница в небо из лепестков сакуры