Памяти Г.Ф.Лавкрафта
Эрика спускалась по лестнице, и грудь её подпрыгивала. Южанка рассеянно придержала её рукой. На ней была самая обыкновенная рубашка, повязанная под большим упругим бюстом, предметом вожделения всех ребят с Джент-стрит, и коротенькие шортики цвета хаки. А пробиралась Эрика по не функционирующей станции метро. Новенькой, ещё не открытой. Попасть сюда оказалось не так уж сложно, как можно было бы подумать. После загадочных событий, начавшихся во время строительных работ на новой станции метрополитена «Нижняя» в Квинсе, с открытием «Ленопе» притормозили, но особенной охраны возле неё не наблюдалось.
Несколько несчастных случаев на станции «Нижняя», видимо, всё-таки насторожили мэрию. Эрика не особенно разбиралась во всём этом, но предполагала, что начнутся судебные разбирательства по делу преступной халатности и возможного саботажа. К станции «Нижняя» подобраться было невозможно, зато станция «Ленопе» оставалась фактически неохраняемой. Проход к метро перекрыли, обтянув периметр предостерегающей лентой – но, к примеру, сейчас, в темноте, поднырнуть под него и пробраться на безлюдную, ещё не начавшую своё функционирование станцию не составляло труда.
Вероятно, существовала какая-то охрана, но сегодня – глубокой, тёмной безлунной ночью, когда звёзды лишь изредка выглядывали в разрывах беспокойных туч, она спустилась по гранитным ступеням, и никто её не остановил. Все заградительные щиты были убраны, открытие намечалось со дня на день. Эрика никого не заметила. Она подозревала, что объект находился под присмотром, но всё кругом – и сама девушка – просто растворялось в смоляной мгле. Фырчание машин на соседней улочке заглушало её тихие шаги. Словно сама судьба хотела, чтобы Эрике сегодня удавалось оставаться незамеченной. Более того, у неё возникло странное предчувствие, словно сегодня ничто и никто не сможет помешать ей пройти на станцию. Даже если для этого неким мистическим обстоятельствам придётся вмешаться в естественный ход событий.
Единственный, на кого она обратила внимание - это пошатывающийся старик, стоящий прямо под матовой лампой фонаря – он, кажется, допивал последние капли виски из пластикового стаканчика, покупая его за углом. Она помнила его, он постоянно ошивался вечерами на углу Нью-таун авеню. Мигали огни небольшого магазина. Это было последнее, что она увидела, перед тем, как нырнула во тьму.
Между станцией «Ленопе» и «Нижней» – в том случае, если на Нижней всё ещё не закончилось предварительное следствие – Эрика тоже могла нарваться на неприятности. Но, насколько она смогла понять из газет, дело было закрыто и так и не передано в суд. Запустить станцию «Ленопе» мешало исключительно общественное мнение. Политики предпочитали повременить. Пусть вся эта история со смертями забудется...
Ей показалось, что она окунулась в густую, вязкую смолу. Свет фонарика неуверенно рыскал, выхватывая то пластиковую решётку на потолке, то решётку внизу – водосток, то слепые проёмы переходов. Бликом отразился от пластиковых дверей. Наконец, Эрика почти вслепую толкнула их и оказалась внутри. Тускло поблёскивали закрытые кожухами турникеты. Сердце колотилось как бешенное. Но она должна была идти...
И вот она – на станции! Громадные мраморные колонны уходили во мрак. Свет фонаря выхватывал лишь отдельные элементы перрона. Пустые сиденья, пол, причудливый узор прожилок на мраморе, опять колонны. Эрика предпочитала светить вперёд и иногда – себе под ноги, и ей казалось, словно она идёт в древнем зале, в узком нефе среди колонн. В каком-то смысле это так и было...
А вот и то, что она искала: "Вход только для служебного персонала". Звякнула решёточка, когда она непослушными пальцами пыталась отодвинуть задвижку. Упрямый металл скрипел, но не поддавался. Пришлось отложить фонарик и взяться обеими руками. Узкий луч света упал куда-то в тоннель, во тьму.
Наконец, железо противно скрипнуло, и дверца отворилась. Эрика поспешно схватила фонарь, словно кто-то намеревался отобрать его у неё. Темнота и тишина действовали угнетающе.
Она сглотнула. Попасть в этот узкий коридорчик в те лихорадочные часы, когда перрон заполнялся бесчисленными, вечно спешащими куда-то людьми, ни за что не представилось бы возможным. Камеры слежения, сотрудники метрополитена... Она молча шагнула в узкий проход.
Справа тёмной изогнутой змеёй тянулся тоннель. Свет фонаря упал на рельсы, они блеснули. Вначале он тоже был облицован мрамором, а дальше – начнутся ниши и переплетения проводов, силовые кабели, какие-то части электротехники... Эрика в этом не разбиралась. Но ей было нужно туда. Далеко вглубь коридора, где длинные пучки проводов свисали в проёмах между железобетонными плитами, как паутина.
Ей было нужно на станцию «Нижняя».
На самом деле муниципалитет города планировал запустить в эксплуатацию сразу две станции метрополитена – «Ленапе» и «Нижняя». Если первое название всегда казалось Эрике слегка комичным, но очень политкорректным – назвать станцию метро в честь давно умершего индейца, научившего первых поселенцев выращивать табак, то второе было очень и очень символичным, хотя строители метро об этом и не догадывались.
Название «Нижняя» станция заслужила потому, что находилась на целых 20 метров ниже знаменитой «191 улицы» – на уровне 80 метров под землёй!
Чем руководствовались проектировщики при закладке станции настолько глубоко в недрах земли, Эрика не знала, да не очень-то и хотела бы знать – очевидно, учитывали пути пролегания теплотрасс, особенности рельефа и всё такое. Куда больше её волновало следующее.
Станция «Нижняя» достроена не была. В процессе строительства была обнаружена некоторая небольшая «каверна» в каменистом основании породы, прилегающей непосредственно к прокладываемому туннелю. Однажды строительная машина пробила в стене самую настоящую дыру. А после этого началось нечто непонятное.
Наверх доставили трупы шести рабочих. Официальная версия гласила следующее: «небольшой выброс природного газа привёл к галлюцинациям и смертям в результате несчастных случаев». Но сами рабочие, находившиеся чуть дальше от места трагедии, утверждали совершенно иное.
Настолько невероятное, что в это сложно было поверить. Они говорили про щупальца, состоящие из тьмы, которые буквально выползли из пролома и менее чем за минуту расправились со всеми, кто оказался в пределах досягаемости.
Они говорили, что стена после этого закрылась сама собой, словно пасть голодного зверя.
Они утверждали, что слышали голоса, словно доносившиеся из толщи стены, и загадочные надписи, что сами вспыхивали в воздухе.
Они утверждали, что НЕЧТО звало Её.
Кого Её?
Газеты и интернет-источники взорвались фонтанами скепсиса, насмешек, пародий и откровенного высмеивания ситуации. Предполагалось, что под видом мистических событий правительство замалчивает проблемы с элементарной халатностью и разбазариванием денег налогоплательщиков. Помпезно утверждалось, что полетят головы. Форумы просто распухли от комментариев. Толпы журналистов осаждали мэрию, а сама ситуация стала основой для юмористических сценок американских пародистов далеко за пределами Нью-Йорка.
Одновременно с этим оживились разнообразные мистические общества. Мормоны и массоны, адвентисты седьмого дня дали своё толкование сложившейся ситуации. Давших показания работников в спешном порядке определили в неврологические центры – «для ликвидации последствий тяжёлой психологической травмы и избегания возникновения пограничной ситуации». Смысл пресс-релиза для большинства обывателей остался за семью печатями, но прозвучало весьма внушительно. А потом всё как-то забылось. Мало ли подобных нелепостей ежедневно происходит в Нью-Йорке? Эрика наблюдала их день ото дня.
Но ЭТОТ Зов – это было совсем иное. Эрика знала, что он не мистификация, и знала, кому он предназначен.
Старые времена Аркхэма возвращались. То, что должно было явиться, приходило на свет.
Наступило время, которого она давно так ждала.
Когда она Эрика была совсем маленькой, и они переезжали с матерью из округа Эссекс, Розали поведала дочери одну страшную тайну. Или даже страшную сказку - маленькая Эрика Розали Вудсток была склонна тогда рассматривать её именно так. В ней фигурировали древние боги, жрецы, и обычные люди, забытые города и загадочные откровения. А ещё там говорилось, что маленькая розовощёкая Эрика Розали – особенная, и однажды за ней придёт бог.
Кудрявая светловолосая малышка верила в это – пока не подросла. И не пошла в школу, где ей живо объяснили, что всё это бабушкины сказки, а мать её то ли просто подшутила над доверчивой девушкой, то ли сама была омерзительной дьяволопоклоннницей. Сама мать ничего объяснить уже не могла – она погибла на улицах Манхэттена при невыясненных обстоятельствах. Так Эрика Розали постепенно перестала верить в сказки. Пока однажды не получила по электронной почте письмо от давно умершей матери. Здесь начиналась такая чертовщина, что Эрика потеряла сон, аппетит и стала вздрагивать от каждого шороха в квартире. Пока, наконец, не выяснилось, что письмо передал некий мистер Смит из Данвича, по просьбе её покойной мамы. В силу её завещания, где говорилось, что Эрика должна вскрыть это письмо, когда ей исполнится девятнадцать лет, в 00:00 часов в ночь Хеллоуина. Вернее, мистер Смит выразился не так. Он сказал - когда Хэллоуин совпадает с новолунием, солнце пребывает в жилище Скорпиона и восходит Орион. Откуда он узнал электронный адрес студентки колледжа, ни разу в жизни не видевшего этого мистера Смита, по-прежнему оставалось загадкой. Однако далее Эрика уже не удивлялась ничему.
Письмо было, несомненно, её, её матери, она узнала её тёплый слог и её словечки, словечки из Эссекса.
По словам её матери, она прошла какой-то тридцатисемилетний цикл, и вернулась на Йадитх через сефиру Дааф. Такова древняя судьба её рода, лишь волей судеб оказавшейся на негостеприимной планете под названием Земля. Сердоликовые города уже заждались её, и не стоит печалиться о столь ранней смерти. Ибо КТО из смертных знает, что его ждёт впереди? А Розали знала. Или верила в это.
Пурпурный, вечный, древний Ядитх! О, с каким восторгом писала она о нём! Их древний род, облачившийся в одежды человеческой плоти, издревле обитал в Салеме. А в последствии перебрался в Данвич.
Давно жили они среди этих холмов, ещё тогда, когда и не ступала здесь нога человека. Потом пришли раскосые красноликие люди, и осели на этой земле. Примитивные существа, не способные видеть даже пяти из слоёв бытия! А вслед за ними пришли и белые – сначала небольшими группами, а потом много, много! Она затопили холмы Йадитх-Нго, второго Йадитха, и жители Бездны без Времени смешались с ними.
Некогда люди приносили им жертвы, девушек и лягушек, но позднее они сами решили принять облик людей. Стать ими. Раствориться в них. И да течёт поток времён!
Краснокожими были они, и раскосыми, беловолосыми и синеглазыми. Но всегда в их жилах текла частичка сапфировой крови Йадитха. И однажды она просыпалась.
Она проснулась в её матери на улице Манхеттена, внезапно поняла Эрика. Когда сердце её остановилось навсегда.
Письмо оставило в ней самые противоречивые чувства. Что это было? Странная, жестокая мистификация неизвестного? Подлинное письмо сошедшей с ума матери? Да ещё и эти её сказки... было что-то странное, пугающее, нечеловеческое в них. Эрика понимала это даже ребёнком. Недаром у её матери не было друзей. Сейчас, намного позже, уже взрослой, Эрика осознавала, что видимо, провела часть своей жизни с не вполне здоровой психически женщиной.
Но, но, но... было что, что-то в ней самой, что не позволяло ей до конца принять эту версию. Были странные, бессвязные видения юности... были странные лица, которые иногда чудились ей в окне. Были странные воспоминания об Инсмуте, куда Розали с дочерью изредка наведывалась к своим далёким родственникам. Странные воспоминания... словно это был целиком город сумасшедших или они все хранили некую страшную тайну...
Или это она? Она сама сошла с ума? И память услужливо выдаёт ей странные, несуществующие воспоминания из её короткого, так быстро закончившегося детства? После того, как мать погибла, Эрика ребёнком себя уже не ощущала...
Словно что-то старое и надломленное поселилось в ней. А сейчас мать – сама мать! – словно пишет ей с того света!
Но было и ещё одно... кое-что странное. Мать упоминала об некоем «предназначении», древнем обещании, обете, который должна выполнить одна из их рода. Ибо только то существо, в котором объединилась плоть Иных сфер и кровь обитателей земли, могло открыть Врата. Послужить ключом.
По конец письмо матери становилось всё более и более странным, словно не она сама, а некто другой писал за неё – или же она подбирала слова для понятий, которых не было в земных языках.
«Найди серебряный ключ и стань ключом, открой ворота и стань ими... Ворота и ключ – одно... То, что ДОЛЖНО, придёт... то, что Не ДОЛЖНО - исчезнет... Ты услышишь Зов».
И Эрика наконец услышала Его.
О, сколько месяцев провела она в пугающем полубезумии, опасаясь признаться себе в своём сумасшествии – и одновременно страшась оказаться нормальной. Странные видения всё чаще посещали её... Лики на пустоши, полупрозрачные силуэты за окном... Галлюцинации? Реальность? Днём она была обычной студенткой, тихой и почти незаметной, хотя и очень симпатичной – но что-то мешало ей общаться с мальчиками, словно какой-то внутренний стопор внутри неё. Хотя она была красивой. О, видит бог, она была красивой! В юной уроженке Манхэттена словно возродилась красота древних скандинавских богинь. Горы Норвегии словно подарили ей чистейшие снега - на волосы, озёра - беспредельную, яркую синеву, мягкую и опасную, которой сверкали её глаза. Многие из парней ухлёстывали за ней. Но не достигли ничего. Эрика и сама не смогла бы пояснить, что останавливало её. Словно что-то внутри просило подождать. Говорило: "не пришло ещё время". Да и подруг у неё особенно не было. Немногие хотели иметь в подружках сногсшибательную красавицу, одно нахождение рядом с которой способно умалить достоинства любой кокетки.
Эрика не была мрачной или неприятной в общении - просто замкнутой и слегка стеснительной. А последние месяцы видений и безумия сделали её и вовсе нелюдимой. Волей-неволей она увлеклась чтением эзотерической литературы, в попытке хоть как-то выяснить, что же такое с ней происходит, и докопаться до истины.
И нашла в конце концов любопытные книги, наткнулась на странные фрагменты...
«Древние были, есть и будут. До рождения человека пришли Они с темных звезд, незримые и внушающие отвращение, спустились они на первозданную землю.
Много столетий плодились Они на дне океанов, но затем моря отступили перед сушей, и полчища Их выползли на берег, и тьма воцарилась над Землей.
У ледяных Полюсов воздвигли Они города и крепости, и на высотах возвели Они храмы Тем, над которыми не властна природа, Тем, над которыми тяготеет проклятие Богов. И порождения Древних наводнили Землю, и дети Их жили долгие века. Чудовищные птицы Лэнга – творения рук Их, и Бледные Призраки, обитавшие в первозданных склепах Зин, почитали Их своими Владыками. Они породили На-Хага и тощих Всадников Ночи; Великий Ктулху – брат Их и погонщик Их рабов. Дикие Псы приносят им клятву верности в сумрачной долине Пнот, и Волки поют им хвалу в предгорьях древнего Трока.
Они странствовали меж звезд и скитались по Земле. Город Ирем в великой пустыне познал Их; Лэнг, лежащий посреди Ледяных Полей, видел, как Они проходили мимо; знак Их остался на стенах вечной цитадели, скрытой в заоблачных высотах таинственного Кадафа».
Так гласила книга Некрономикон. Страшное, древнее писание Аль-Азиф, пришедшее из глубины времён. Наследие безумного араба, что видел Богов и сошёл с ума. Была ли она Древней? Её ли предки воздвигли загадочные мегалиты среди унылых холмов? Перед её ли силой отступала природа? Залы ли Кадата звали её?
«Нисколько не сомневаясь и полностью отдавая себе отчет в том, что делаю, я намерен обрушить на человечество страшную весть, пришедшую ко мне из глубин времени, беспощадного вовсе не потому, что оно стирает с лица земли следы того, что некогда существовало, но потому что во многих случаях надежно хранит их под покровом забвения, сотканным из миллионов тонн песка и пыли, из толщи океанских вод, наконец, из непроходимой глуши и девственных дебрей, где цивилизованным людям не выжить, а племена неотесанных варваров, живущие там, казалось бы, вопреки всем законам природы, обладают тайнами, которые ужаснули бы любого естествоиспытателя, если бы он смог заслужить доверие невежественных, по его понятию, дикарей и быть допущенным к запретному плоду, произрастающему на древе познания Зла, но последнее до сих пор не удавалось никому из тех, кто по какому-то нелепому заблуждению считают себя выдающимися учеными, на самом деле являясь всего лишь толпой самодовольных выскочек, неспособных ответить на самые простые, в общем-то, вопросы.
Человеку же, открывшему свой разум для истинного познания, а не простого упорядочения материала в соответствии с принципами так называемых научных методов, нет никакой непреложной необходимости растрачивать жизнь на поиски в глубинах земли или на дне морей, в сырых джунглях и безводных пустынях, разве только он точно знает, где и, самое главное, что ему следует искать. Достаточно будет ознакомиться с покрытым пылью манускриптом, забытым в тишине архивов и библиотек, ибо ученые мужи сочли его недостойным своего внимания, выслушать рассказ полуграмотного крестьянина из ближайшей деревни, рассмотреть как следует фрески и витражи в католической церкви - как много в них содержится элементов, выходящих далеко за пределы сюжетов Евангелия и наполненных древним и зловещим смыслом.
Вселенной чужды категории морали и нравственности – и в той же мере они должны быть чужды тому, кто хочет познать её тайны. Отбросив предрассудки и суеверия, похоронив лживые человеческие чувства, я сумел постичь судьбу миров и бессмертие незамутненного интеллекта, принимающего разные обличья в потрясающей игре перевоплощений и стремящегося слиться с подлинной реальностью Зла.
Однако, самое главное, безусловно, то, что следы разумных доисторических рас - не просто мертвые руины, и непонятные знаки, начертанные на камнях, рядом с которыми ничего не происходит. Те необъяснимые и загадочные явления, которые нам доводилось наблюдать, убедительно доказывают, что могущество древних - не пустой звук, и если сила их однажды пробудиться в полной мере, человечеству несдобровать.
Так гласила книга фон Юнтца... «Безымянные, сокровенные культы», проклятие падало на любого, кто осмеливался прочитать их. Но ей ли было бояться проклятий? Она боялась только одного. Самой себя... Что могло пробудиться внутри неё?
«Есть тайны, такие, что земля не удержит того, кто познает их. Есть слова, проклятые с первых дней творения; Имена, забытые давно, чья сила разрушит столпы и оборвёт дыхание всех живущих навеки. Об этом молчат трусливые жрецы и ни словом не обмолвятся псы-предатели, но придёт час, когда всё будет раскрыто и Бездушие сменит жизнь».
Не об этом ли повествовала Книга Дагона? Она читала, и тени за окнами становились всё явственнее, и чёрные тайны открывались ей.
В детстве она ходила в Церковь и рассматривала витражи, и слушала псалмы. Они очаровали её. Было в них что-то прекрасное, великолепное – такое же великолепное, как и чёрных сказках её матери. Красота Света. Красота Добра. А теперь она постигала красоту Мрака и красоту Зла. И не было борьбы в душе её. Тени за окнами… Что им нужно? Что есть добро и что есть зло - и возможно ли одно без другого? Кто она? Пришелец из иной вселенной? Человек? И если она – заблудшая дочерь Ядитха, есть ли ей дело до ЭТОГО мира и его богов? И до людей? Странные мысли приходили к ней по ночам. В те минуты, когда человек находится на границе между сном и бодрствованием, словно невидимые существа нашёптывали ей тайны в уши... Странные, страшные, ДИВНЫЕ голоса...
Они звали. Тени на границе света, поцелуи из тьмы, шёпот в углах. Кто она? Что она?
И вот, наконец, прозвучал Зов. Она могла бы не пойти, да. О да. Но Зов жёг и убивал её, заставляя переставлять ноги и идти к Нему. Словно бабочка на свет. Эрика Розали сопротивлялась зову. Безымянная дочерь Ядитха – нет.
Тома страшной, запретной литературы лежали на её кровати. Она ела, спала и бодрствовала среди них. И теперь она знала, кого ждала. Жуткое знание словно само приходило к ней, оно открывалось, появлялось, рождалось на стыке слов и интуитивного прозрения.
Ниогтха, вещь, которой не должно быть, Обитатель Красной Бездны, живущий в кавернах глубоко под землёй. Строители метро разбудили его. О, там жили многие, кого они могли разбудить... Страница за страницей, чёрное знание вспыхивало в её мозгу. Она уже не нуждалась в книгах. Чёрное знание приходило само. В Салеме подолгу обитало оно, и в китайской провинции Фуджиан. А теперь перешло в Нью-Йорк. Перебираясь в полостях земли, оно пожирало меньших из Древних, не гнушалось гулями и обитателями чёрных колодцев Ньогтх. Зло пожирало зло. Или не зло? Просто... отсутствие границы Добра и Зла? Нечто ИНОЕ, и по форме, и по сути?...
Нечто звало её...
Ядитх позвал, и Розали пошла. Пусть это безумие, пусть. Что-то странное горело в её груди. Она знала, куда и зачем она шла. Принести погибель роду людскому. Выпустить ад. Стереть Манхэттен с лица земли.
Не больно. Не страшно. Что есть Добро и что есть Зло? Одни лишь только слова. А ритм, пульс, вот он – пронзает тьму. Зов. Он зовёт…
Пальцы больше не потели и не дрожали. Фонарик выпал и покатился по холодному камню. Для неё больше не было света и не было тьмы. Она видела ВСЁ. Вот они, лики, что так давно преследовали её. Они столпились кругом, улыбаются, ждут. Хотя у них и нету лиц. Одобряют её.
Вот Он, что пробудился от долгого сна. Как Он прекрасен. Как прекрасно Тело его, как прекрасен Его лик. Такой Тьмой и Совершенством веет от Него. Кристалл Хаоса, Музыка безумия, Танец Неземных сфер. И знак Киш подле него, и знак Коф. Пылают они, невидимые для смертных.
Зачем ей эта оболочка? Такая ненужная, лишняя... Сбросить её... Нет, нельзя. Последний ритуал.
Йотх шусулмэф оя лалату! Её мать... Она видит её. Свою мать. Купола Ядитха встают. Минареты его подобны боли, выкристаллизовшейся в небесах. Йао, Баохт, йао, Атлах! Лишь одно, осталось, одно, прежде чем она сбросит эти оковы ненавистной плоти и навек вернется ТУДА. Срок искупления закончен. Жди, Ядитх! Последняя жертва.
О, сколько радости в ней! Сколько радости в ожидании смерти!
Вот он, Суженный её и свадьба её. Так пусть же совершиться священный обряд. Ждёт её Тот, для кого она берегла себя… «Ты – есть врата и есть ключ, ты – дверь и замок». Пройти Вратами и стань Вратами, и в мир войдёт То, что Должно войти.
Невеста уже приготовлена, и ждёт Жених. Так начнётся же пир её!
Примечание: в рассказе приведены отрывки из «Некрономикона», «Неименуемых культтов фон Юнтца» и «Книги Дагона».
Похожие статьи:
Рассказы → Семья (Юмор - работа №17)
Рассказы → Мордатые (Пограничье - работа №1)
Рассказы → Однажды (Юмор - работа №1)
Рассказы → Если б было море крови! (Юмор - ВНЕконкурс)
Рассказы → По головам (Ужас - работа №1)
