Чёрный паук

Был ясный погожий денёк, и торговец сукном Бенвенуто Мартелли с довольным видом прохаживался по лавке.  Наконец-то передышка! Бенвенуто хмыкнул и рассеянно огладил бороду.

– Старею, должно быть, – подумал торговец, – радоваться надо, что столько покупателей, и всё больше богатые синьоры – чванливые, но платёжеспособные нобили из контадо Болоньи и Вероны, да наши из старших цехов.

Он подошёл к прилавку, развязал отяжелевший кошель и пересчитал выручку. Россыпь золотых флоринов радующими глаз столбиками замерцала в полутьме лавки. Бенвенуто сощурился и замер, созерцая флорины… он стоял неподвижно какое-то время, то ли думая о своих делах, то ли подсчитывая барыши, затем уверенным движением сгрёб флорины мясистой, крепкой ладонью, и они исчезли в чреве тёмно-синего бархатного кошеля с вышитым гербом цеха Калимала, а также инициалами владельца.

Словно золотые рыбки прыгнули в пасть к меланхоличному киту… «Дзынь-дзынь-дзынь!» – тонко пропели флорины, гордость торгового града Флоренции, что чеканила свою монету без оглядки на Папу, очередного императора Священной Римской Империи и родовитых грандов.

– Всех грандов мы прижмём к ногтю, – пропел себе под нос толстяк Мартелли, – и чёрных гвельфов, этих голодранцев, тоже.

Он окинул взглядом разноцветье тканей, особенно ряды драгоценной парчи, и недовольно крикнул:

– Баччо, бездельник, где ты?!

Почти сразу послышался какой-то подозрительный треск и шелест. Из сумрачного дверного проёма вывалился увалень Баччо – высокий, упитанный парень, спокойный и сильный, как вол, а также очень неуклюжий. Баччо стукнулся головой о стрельчатую арку и чуть не выронил из рук несколько витков парчи. Он ойкнул и выжидающе уставился на Мартелли. Торговец нахмурился.

– Выложи парчу, – распорядился Мартелли, скептически разглядывая своего помощника. Баччо отчаянно засуетился: два отреза парчи выскользнули и с глухим стуком упали под ноги Бенвенуто.

– Аккуратнее, не помни ткань, не испачкай! – чуть ли не зашипел торговец, негодуя на неловкие движенья увальня. – Я взял тебя в учёбу только из-за обещания моему любимому другу Джованни, упокой Господи его мятежную душу.

Мартелли перекрестился и невольно вздрогнул, вспоминая тот разброд и шатания и последовавшие за ними беспорядки и бунты, что привели к изгнанию этого проходимца и гордеца, вождя чёрных гвельфов Джано делла Беллы.

Белла затеял немыслимое – управление Флоренции от лица младших цехов, наравне со старшими, а также выдворение нобилей. То, что прижмут хвосты зазнайкам нобилям, Мартелли принял чуть ли не с ликованием, но правление голодранцев из контадо…

– Так у нас приорами станут чомпи! – негодовал Джованни. Нрав у друга Бенвенуто был буйный и заносчивый до крайности, и толстяк Мартелли не смог удержать его от личного участия в рискованных предприятиях, более приличествующих воякам-кондотьерам, что всю жизнь измеряют силой оружия. Когда Джованни принесли домой с проломленной головой, было уже поздно. Мартелли только по одежде узнал друга.

– Баччо, побудь за меня в лавке, – сказал Бенвенуто. Он всё ещё был мрачен: образ бедняги Джованни, растерзанного пополанами у дворца подеста, никак не хотел уходить из головы.

Торговец вышел во внутренний двор. Он собирался было пойти на второй этаж и высыпать золото в один из своих ларцов в тайной, как он её называл, комнате, но тут его внимание привлёк резкий недовольный крик, переходящий в испуганный визг.

– Лоренцо! – рявкнул Мартелли. – Перестань мучать Бенито!

– Па, я не мучаю… – раздался звонкий мальчишеский голос.

– А что же ты делаешь? – притворно удивился Мартелли.

Бенито слабо пискнул и с трудом поднялся с земли. Вид у него был помятый и недовольный, он с остервенением стал отряхиваться, выбивая пыль из курточки.

– Мы всего лишь играли, – буркнул Лоренцо и посмотрел на отца без тени смущения.

Мартелли недоверчиво покачал головой, в его глазах застыл немой укор. Трое его сыновей были отъявленными сорванцами, но Лоренцо – отличился и тут. Самый старший, самый умный и самый задиристый… а также непочтительный.

– Бенито дразнил Лоренцо, и ему попало, – сказал Моска и отряхнулся, как пёс… длинные каштановые локоны взметнулись, он высунул язык и тяжело вздохнул.

– Моска, скажи гав, Моска… – засмеялась худенькая, бедно одетая девчушка с прелестным, перепачканным сажей личиком.

Моска, дурачась, ещё раз вздохнул, нахмурился, затем резво встал на четвереньки и собрался было гавкать, но тут терпение Мартелли кончилось.

Стремительно, по-юношески ловко, Бенвенуто схватил Лоренцо за ухо.

– А-а-ай! – взвыл мучитель Бенито. Ухо Лоренцо запылало, но в тёмно-карих, почти чёрных глазах – заплясали огоньки ярости и возмущения.

– Моска врёт, мы просто играли! – выпалил Лоренцо. – Он всё придумывает, он с Фьоре в собак играет, он…

– Так… – угрожающе пробасил Бенвенуто, – я не хочу разбираться, кто прав, а кто виноват. Я знаю только, что Бенито никогда на тебя не жалуется, и к маме не бегает ябедничать.

– Ещё я знаю, – Бенвенуто засопел от возмущения, а лицо его стал заливать пурпур, – что синяки у Бенито появляются после игрищ с тобой!

Лоренцо насупился и взглянул на отца, как маленький волчонок.

– Мартелли не должны мутузить Мартелли! – с чувством произнёс торговец.

– А кого должны мутузить Мартелли, торговых конкурентов? – абсолютно серьёзно спросил Лоренцо.

Бенвенуто от растерянности аж поперхнулся. Он внимательно посмотрел на первенца, чтобы понять, не дурачится ли опять сорванец. Пальцы его непроизвольно разжались, и Лоренцо, морщась, прижал ладонь к малиновому уху. Взгляд его был по-взрослому сосредоточен.

– Настоящий торговец должен быть готов ко всему! – назидательно поднял палец Бенвенуто. – И в драке бока намять, и покупателей сманить.

Лоренцо улыбнулся и посмотрел на Фьоре.

– Ты старший, Лоренцо, и самый расторопный, – рассудительно сказал Мартелли. Он искоса бросил взгляд на незнакомую девочку и кашлянул.

– После того, как Господь заберёт меня, а может быть, и раньше, – важно продолжил Бенвенуто, – ты станешь главой семьи, и тебе придётся управлять мануфактурой и торговать в лавке. Один ты не справишься, братья будут помогать тебе. Ну и как ты будешь вести дела, если не умеешь управлять людьми, если всё сводишь на драку?

– Я понял, папа, – вздохнул мальчик и кивнул головой, соглашаясь с Мартелли.

Бенвенуто умиротворяюще посмотрел на непутёвого сына.

 – Кстати, а кто эта юная синьорина? – спросил Бенвенуто. Он строго глянул на притихшую Фьоре.

– Это Фьоре, она… она, – Лоренцо немного замялся, – мы играем вместе…

– Ты же знаешь, что посторонних не должно быть в доме, - сурово сказал Бенвенуто. – Я не знаю Фьоре. Надеюсь, ты познакомил её с Канио?

– Ну, папа, – протянул Лоренцо, – она живёт неподалёку, мы давно играем, и она зашла ненадолго, а Канио, как обычно, дома не было и…

– Это больше не должно повториться! – гаркнул Мартелли. – Мой дом не Понте Веккьо, чтобы через него шастал весь город!

Невысокий смуглолицый человек в неприметной одежде прошмыгнул во двор.

– Синьор?

– А, Канио, я рад, что ты так быстро вернулся, – проворчал Мартелли.

– У меня есть дело для тебя… Мелочь, конечно, я бы не стал к тебе обращаться, но Уголино и Марио сейчас в городе…

Канио наклонил голову, внимательно прислушиваясь. Маленькие цепкие глазки поблескивали из-под капюшона.

– Нужно проводить синьорину Фьоре домой, – Мартелли взял испуганную девочку за руку.

Распорядившись насчёт Фьоре, Бенвенуто отправился в тайную комнату, на обратном пути в лавку он встретил Беату, прекрасную свою супругу, и повёл речь о воспитании Лоренцо.

Беата, дородная блондинка со светло-карими, томными глазами, что до сих пор волновали Мартелли, несмотря на долгие годы супружества, отличалась мягкостью и весёлостью характера. Она только посмеялась над мнительностью мужа и посетовала на то, что не познакомилась с Фьоре.

– Ты преувеличиваешь, – сказала Беата, – они ещё дети, пусть играют… Даже если Фьоре из семьи чомпи, то что с того? Лоренцо возьмёт себе жену, которую мы выберем, из уважаемого семейства.

Мартелли покачал головой, не соглашаясь.

– Так или иначе, в нашем доме её не будет, – буркнул торговец. – А Канио узнает, кто она, и где живёт.

– Что касается Лоренцо, то пришло время готовить его к торговому делу, – сказал Мартелли, – с завтрашнего дня он будет со мной в лавке. И пора начать его обучение, в первую очередь, чтению и письму.

Мартелли вернулся в полутьму лавки, но мысленно ещё был на залитом солнцем дворе, где играли дети. Он любил эту пору: мягкий, пронизанный светом октябрь, когда уже не задыхаешься от летней жары и духоты, а хмурая слякотная зима ещё впереди, далеко-далеко. Бенвенуто думал о Лоренцо, о том, что из старшего выйдет хороший торговец, несмотря на строптивость, только придётся приложить усилия, много усилий.

– Но с людьми всегда так, – пробурчал себе под нос толстяк Мартелли, – не бывает с людьми легко, к каждому замку свой ключ подобрать надо.

***

Похожие статьи:

Рассказы → Песочный человек

Рассказы → Доктор Пауз

Рассказы → По ту сторону двери

Рассказы → Желание

Рассказы → Властитель Ночи [18+]