Каталог статей

Магистраль пустынна: вот уже полчаса, как не встретилось ни одной машины.
— Здесь сворачивай налево, — хрипит с заднего сиденья Лысый.
Я не вижу, где здесь можно свернуть – дорога серой полосой разрезает бесконечный луг.

   Мы нашли эту смотровую площадку в первый день нашего знакомства, и каждый вечер приходим сюда и сидим, наслаждаясь молчанием. Город лежит, как на ладони, простираясь до самого горизонта, расчерченный прямыми линиями дорог. Дома кажутся игрушечными, как на панорамном макете. Солнца не видно за пеленой, но можно последить его движение по тому, как меняется освещение неба. Светило ложится спать, на прощание украшая горизонт малиновым сиянием.

Сенатор Катон был красноречив и многословен. Выступления его напоминали монологи лучших актёров. А в искусстве мимики и жестикуляции даже некоторые служители Мельпомены уступали. Но, так как среди сенаторов театралы не водились, то во время очередного словесного поноса Катона, занимались кто чем – кто читал, кто играл в крестики-нолики, кто ковырял в носу, погрузившись в эротические фантазии о молодой рабыне, купленной вчера совсем недорого на ярмарке.

— Карфаген должен быть разрушен! – выкрикнул Император.
Его подхватил осмелевший учённый, и вскоре уже всё собрание скандировало:
— Карфаген должен быть разрушен!
Последним подключился Великий Воин Кренаан.

О хроноперемещениях и стрессовых эмоциях. История одной неудачи. А может наоборот — удачи?

26 октября 1440 года на центральной площади города Нанта при большом стечении народа был публично казнен Жиль де Лаваль, барон де Рэ. Даже страшный список преступлений, зачитанный представителем церковного суда (среди них были и совокупления с мальчиками, и убийства детей, и занятия алхимией, и – самое ужасное! – связь с князем тьмы) не мог служить оправданием способу казни: Жиля де Рэ повесили над горящим костром, а затем его тело, еще не сгоревшее, бросили в простой деревянный гроб и с позором провезли по улицам города. Правда, преступник принадлежал к одному из знатнейших родов Франции, поэтому похоронили его останки в Нантском монастыре, со всеми полагающимися почестями и церемониями.

Даже если ты — Привидение, и твой возраст перевалил за несколько веков, еще не поздно вспомнить молодость и тряхнуть стариной.

В индийском городе Хайдарабаде недавно состоялся международный научный симпозиум "Наука и техника в Древней Индии", где речь шла о странных летательных аппаратах и загадочном городе Мохенджо-Даро, сожженном оружием чудовищной силы.
 

Пьер в последний раз заглянул в витрину. На залитом бесстрастным лиловым светом пластике вытянулись, каждый в своей колыбели, металлические тела инструментов. Пьер представил, как берёт их по очереди, взвешивает в руке маленькое, совершенное в своей завершённости, изделие, которого до него касались только пальцы мастера-творца и повитухи-укладчика. Каждую пятницу он приходил сюда, прижимался лбом к холодному, гладкому стеклу и замирал, глядя внутрь до боли в глазах.

Он представлял, как пальцы укладчика взяли тщательно обмытое в ультразвуковой ванне тельце, завернули в тончайшую пелёнку обёртки и вложили в колыбель-коробку. И теперь маленькие, тихие создания лежат здесь и ждут. Ждут того, кто вызволит их из томительного сна бездействия.

  За прозрачной триплексовой стеной в дежурном освещении, когда горела одна из пяти ламп, контейнеры выглядели особенно внушительно. Никто из экипажа суб-грузовика «Богомол» не знал, что находилось внутри контейнеров. Никто и не интересовался. В том числе и я. В мои обязанности входило всего лишь обслуживать груз в течение полета от одной р-станции к другой, передавать его заказчику и принимать новый, когда наш капитан заключит соответствующий договор. Не более того.

  Новое место всегда грозит неожиданностями. Например, из той подворотни может выехать танк, повернуть башню и одним выстрелом смести его из реальности. А вон та домохозяйка с двумя пакетами в руках, поставит их на землю, вытащит из одного автомат и расстреляет в упор незадачливого прохожего. Или нет. Самый подозрительный тут – пожилой господин в соломенной шляпе, сидящий на скамейке в угловом садике и читающий газету. Ничто не мешает ему достать пистолет с глушителем и всадить в Николая несколько разрывных пуль.

Затерявшиеся в водах Атлантики, единственные выжившие на корабле мечтают только об одном: как можно скорее найти землю. Ответственность лежит на капитане Самойлове, но в самый неподходящий момент ему на голову сваливается другая проблема. Его дочь влюбляется в подозрительного типа, у которого на корабле совсем другие планы. 

Как говаривал Михайло Ломоносов: "Если в одном месте убавится, то в другом — присовокупится"...

… Успехи первого крестового похода сошли на нет. Иерусалим, с таким трудом отвоеванный у неверных, вот-вот будет потерян снова. Только теперь все поняли, в какое непосильное дело ввязались. Отчаяние — высший грех истинного верующего — овладевало христианским миром. Нищая католическая Европа истощала силы в войне с могучим и богатым мусульманским Востоком. А помощи ждать было неоткуда.

И вдруг — радостная весть: мы не одни, у нас есть могущественный союзник! Далеко на Востоке, в тылу наших врагов, существует великая держава, которой правит христианский первосвященник — пресвитер Иоанн.

Хорош весенний лес осенью…

Когда еще не поздняя осень стоит, такая, что все звезды завянут и облетят, океаны замерзнут, солнце погаснет, а такая, еще не осень, уже не лето. Когда вроде бы все по-старому, те же рощи, те же полянки, те же рекламы на небоскребах, тот же курс доллара – и все-таки уже не то…