Каталог статей

Над полем боя раздался трубный глас - сигнал «Под княжеский стяг», сигнал последней надежды, когда войско гнется под вражьим напором, а то и начинается бегство, как вот сейчас. Воины, те, кто уже побывали в битвах, или хотя бы прошедшие обучение хорошо его знают. Услышав трубу, они должны, забыв обо всем, в том числе и о страхе смерти, бежать, или гнать коней к реющему над полем битвы главному княжескому стягу.

Мистика.
«Вокруг Бронзовой Лавочки обычный парк – не густой и не редкий. Дорожка к Бронзовой Лавочке обычная – не узкая и не широкая. Сама Бронзовая Лавочка не длинная и не кроткая, не блестящая и не позеленевшая. Тот, кто сядет на Бронзовую Лавочку, пропадёт навсегда. Ни живым, ни мёртвым его не найдут».

- Уважаемая, не упрямьтесь! – околоточный с трудом держался вежливо – только из уважения к возрасту хозяйки да памятуя о стоящем рядом госте. – Господин инженер предлагает вам хорошие условия.

- Это мой дом. Моя земля, - хрипло сказала старуха.

- Да скажите же ей! Вы же мужчины! - наконец сорвался на крик служитель закона.

Любимые люди живы, пока мы о них помним

Томительное ожидание в затейливой паутине коридоров «Цветного дома» скрашивало очередное экстренное выступление Вечного. Его голограмма вырастала в полный рост прямо из мрамора плит посреди холла и напористо рассказывала о непростой текущей ситуации с государственным долгом, который, стоит это честно признать, давно улетел в космос.

Прошло совсем немного времени, и татары, разлетевшиеся было по сторонам, начали собираться в кучки под бунчуки по сотням. Вскоре они тяжкой темной тучей вновь надвинулись на русских. Большая часть из них подъехала к неподвижно стоящему клину и возобновила обстрел. Другая часть, обойдя русский строй, накинулась на тех, кто все еще не успел въехать на лесную стежку и бестолково толпился на опушке возле входа на нее.

Человек слишком мал и беззащитен перед этим миром. Но волею судеб он владелец уникального дара – души. К сожалению, внедрить душу человеческую в искусственный интеллект без живого человека невозможно. Выход один – симбиоз с умными системами.

Тони очень устала. Не столько от того, что время было позднее, сколько от внезапно случившегося непростого разговора. День и так-то выдался «не кофе со сливками» - еще и это странное происшествие с пятном – то ли бывшее, то ли почудившееся, - так стоило ей схватиться за тряпку и баллончик со средством для чистки ковров-диванов, чтобы разобраться с глюками раз и навсегда, привычным способом, - как зазвонил телефон.

До горла поднялся город,
Душа полотном дорожным,
Как проводом многожильным,
И вырваться невозможно.

Они прорвались. Теряя людей от секущих воздух стрел, под ударами пик, кривых мечей и сабель татар, которые ударили, все же, в рукопашную, когда поняли, что русский князь в красном корзне вот-вот уйдет в лес. Прорвались. Ударили по тем татарам, которые увлеклись рубкой скучившихся у входа на лесную дорогу, потерявших боевой дух русских всадников.

Поверхность воды снизу казалась тусклой ртутной пленкой. Сколько до нее? Десять метров? Пятнадцать? Плохо, что не успел сделать полноценного вдоха, когда выбирался из подводного тоннеля – воздух в акваланге обрезало сразу и теперь этого самого воздуха катастрофически не хватает! Ничего, главное – сжать зубы и не глотнуть воды, когда сознание начнет уходить. К счастью, до вожделенной поверхности оказалось не так уж далеко, и я добрался до нее на выдохе в облаке воздушных пузырей....

Песня, сочинённая и исполненная в четверг седьмого месяца в саду Умиротворения и Шелестящей Травы личным знаменосцем по приказу Великого Шаха в честь Его победы и во славу Его Векового Правления около четвёртого часа пополудни, когда выглянуло солнце.

Я медленно продираюсь сквозь непролазную тайгу, прокладывая путь к небольшой ветхой избушке, врастающей в землю посреди всех этих дебрей. Там, в этой ветхой и невзрачной избушке, находится логово заблудших душ. 

Дойдя до хижины и забравшись внутрь неё, я погружаюсь в тотальное зыбытьё.