Публикации

-Ну что? Открыли, профессор? – длинный трехногий гуманоид с интересом заглядывал через плечо собрату.

— А ты разве не видишь? На что тебе восемь пар глаз? – сидящий на магнитной подушке искренне возмутился, отлипнув присосками от микроскопа, — не открыл, глаза разуй!

Старик.

Он встал в шесть утра. Как всегда. Не в шесть тридцать и не в шесть тридцать пять. Именно в шесть. Секунда в секунду, стрелка в стрелку. Уселся на краю высокой кровати, сутулый и старый. Поразмыслил мгновение, свесив босые ноги на пол, поборол сладостное желание укутаться в теплое одеяло, зевнул и улыбнулся во все двадцать два зуба. Сколько осталось. Наконец выпрямился, потянулся худенькими руками к небу и сорвал вязаный чепчик с головы, взъерошив скудные серебряные волосы на блестящей лысине. Ну, тебя! Прячься под подушку. Ночью свидимся...

Миниатюра – продолжение Whitesparrows, изначально составляющее с «Воробьями» смысловую дилогию.

Белые воробьи прилетели из рая. Или не из рая, кто же теперь знает.

Нам остается только догадываться.

                                                                                         ***

    Старшина, напыжившись как цирковой павлин, строго чеканя каждый шаг и выверяя каждое движение, обходил бесконечные стройные ряды. Внимательно и безмолвно. Мощные крылья, словно хорошо натянутые струны, каждым длинным перышком прижимались к груди...

В том, что мы наблюдаем, думаем, делаем,

нам часто видится что-то чужое.

И, вероятно, оно там есть.

На этот раз они прибыли в пятницу. Их постоянные визиты нервировали и надоедали, по крайней мере, Ване. Любе, его жене, кажется, было всё равно.

— Ну, летают, и летают, — говорила она. – Тебе-то что?

— Как же ты не понимаешь! – всплёскивая руками, удивлялся Ваня. – Своими появлениями они подрывают устои общества!..

Магазины, салоны и радиорынки дружно встретили его отсутствием диска. Даже у "одиноких" торгашей не было вожделенной вещи. Что делать в такой ситуации, он не знал. Не оставлять же всё как есть!..

Надо было передохнуть. Присев на бордюр, он устремил пустой взгляд в никуда...

Сквозь пелену задумчивости до него донёсся мужской голос:

— Диск нужен?..

Мой обычный рабочий день. Нужно доставить послание. Хотя что значит послание? Так, клочок бумажки с парой слов. Но это моя работа...

И вот я парю.

А погода, меж тем, совсем не лётная. "Скорость ветра — один метр в секунду". Ну что такое?

Договариваюсь с теми, кто имеет кое-какую власть над погодными условиями. Ускоряю темп. Надо спешить!..

Из цикла "Нереальность"

Тапочки были просто бешеные. Мало того, что гиперпространственные, так ещё и плюшевые. В виде медвежат. На глаз не определишь, насколько они функциональны. Хотя смотрелись здорово.

Продавец тоже был в своём роде. Скелет. Как и положено, с белым остовом, гладким черепом, костлявыми конечностями. В остальном он напоминал Элвиса Пресли. Помните его? "Лав Ми Тендер" и всё такое.

Но суть была в другом. Да-да, в этих самых тапочках. Чёрт! Нет, я не зову одного из обитателей Нереальности — я банально ругаюсь. Так вот, чёрт! Если бы я знал, на кой ляд сдались мне эти тапки! Будь они хоть шестьсот шестьдесят шесть раз стильные и клёвые! Но… Что бы я ни думал, я должен был их купить...

Самое плохое – это возникнуть в прошлом при свидетеле. Сразу начинаются вопросы: «ты кто?», «как сюда попал?» и «изыди, Сатана!» Последним высказыванием и встретил Игоря мужик с безумными глазами и всклокоченной бородой. Пришлось креститься на икону, успокаивать мужика и убеждать его с помощью взятой для такого случая бутылки водки, что Игорь – безобидный путешественник.

Слегка исторический рассказ

  — Мне на «Спартак», один билет!
  — На встречу «Зенит» — «Спартак» все билеты проданы.
  — Ты чо?!
  — Гражданин, не задерживайте.
  Сзади зашумели, подталкивая Петра. Но он стоял крепко, выставив локти и наклонившись к самому окошку кассы.
  — Ваще нет, что ли?!!..

Слегка исторический рассказ

Судя по показаниям навигатора, Глеб высадился в истоке реки Фонтанки. Вместо болота он обнаружил перед собой несколько зданий загородного поместья, ухоженный сад, крестьян финской наружности и несколько солдат в зеленых кафтанах, казалось, бесцельно разгуливающих по берегу Невы. Откашлявшись и приняв солидный вид, Глеб остановился перед одним из них и грозно насупил брови...

  Сломался. Сам. Ничего я с ним такого и не делала. От старости, наверно. Ему пятнадцать лет точно есть. А если учесть, что он мне не новым достался, так и двадцать пять.
  И не починить. Запчасти у меня где? Нет у меня запчастей. Да их нигде, наверно, нет – такое уже не выпускают. Хотя, может, в каком-нибудь захолустном музее и найдется. Но не будешь же по всей Галактике за запчастями мотаться. Проще новый приобрести. Современный. Но опять же: на какие шиши? Деньги у меня тоже отсутствуют. Ничего у меня нет. Одно недвижимое имущество. К тому же, проблемы с перемещением. Личного корабля поблизости не имеется. Да и не только личного – любого.

«Запись… Запись номер двести восемьдесят… Нет, триста… двадцать… Да какая же, чё-ёрт?! Не помню. Пусть будет от тринадцатого сентября. Или пятнадцатого… Да, ё!.. Ну, её, нафиг! Достало!.. Последняя запись. Самая последняя. Никаких эмоций. Только факты. Объективный отчет о   происшедших событиях. С момента… Пусть будет два дня назад. Точнее, почти три. Да, трое суток.
  Нам пришел сигнал. Сигнал с орбиты. Вечером. Я уже спать улеглась, так что прием шёл на автомате, спасибо Фёдору. Потом он и сам поднялся, послушал слова, которые бубнил аварийный маяк в режиме «экстр», и сказал мне:
  — Вставай, Вероника. Тут у людей проблемы.