Изгнанники. Роман. Часть 1. Глава 3-3

— Ну, например, — протянул он, внимательно заглянув в глаза Индиго, — мнимая простота его завоевания.
 
 
 
В глубине души ещё сохранив то чувство полной открытости и свободы, присущее Восходящим изначально, их разговору с дроидами и между собой, Индиго был уверен, что отвергнут быть просто не может. Подлети он к дверям любого Собственного Мира, постучись, выйдет хозяин, скажет: "Привет". Он не раз слышал, что хозяин не только не выйдет, но и не покажется, один шанс против тысячи, но не верил, как-то не верил. И, конечно, собрался убедиться сам.
Белый Дракон летел стремительно и плавно, восточная сторона светлела, серо-синие цепи облаков распадались на отдельные крутые горы, клубились, обведённые огнём недоступного солнца. Посмотрев вниз, на Великое Море, Индиго заметил, что летит давно вдоль какого-то течения, изгибавшегося, как молочная река. Вот его перепрыгнул по высокой дуге зверь с тёмным блестящим телом. Тень не распавшихся Впечатлений или Хищник Глубин? Вот целая стая таких зверей перелетели поток, свернув глянцем хребтов, вслед за первым. Почему? Что им не понравилось там, в перламутрово-белом потоке? Течение разбилось на рукава и незаметно исчезло.
Вдали облака окрасились розовым цветом, а прямо перед Индиго высилась кучевая, отдельно стоящая шапка большого белого облака. Солнце пробивалось, как всегда сквозь раму чужой прихожей, тонким лучиком на самой вершине облака.
— Посмотрим? — спросил Индиго дракона, и тот послушно направился ввысь.
По мере приближения, луч превратился в светлое пятно, пятно в квадратный проём, заполненный светом, а подлетев вплотную, Индиго увидел широкую раму серебристого цвета, отделявшую этот проём от тумана облаков. Красивые завитки на раме. А в ней...
В ней был чужой Собственный Мир.
За цветущим кустом шиповника в тени спал кот, серый в белых гольфиках кот возле серой же, каменной стены дома. Не происходило ничего, только ветерок сдул и перенёс два опавших лепестка через дорожку. Тени и пятна света заиграли на стене. Крик чайки над пасторалью. Это сад, это домик садовника. Незримое море за ним, пределы семейства Там…
Лесенка в несколько ступеней, с изящными коваными перилами, от края рамы шла вниз. На драконе перед рамой, он как бы стоял на крыльце другого дома, только что вышел из него и думал спуститься вниз. Если пригласят… Долго-долго смотрел Индиго на этого кота, на трещины камней. Цветки, живые под ветром… На чистую просинь неба… На — ничего особенного… Упоение. Это в другой раз, во все последующие разы, заглядывая, он ощутит горькую глухую тоску, но не сейчас. Сейчас...
На краю рамы, близкий и бесхитростный, Индиго увидел дверной колокольчик. Кованый, в завитушках, под стать перилам и раме. Он уже потянулся к язычку...
— Нет-нет-нет, — сказал Бест и перехватил его руку. — Нет.
Белый Дракон Беста завис рядом, сверкая тёмно-сапфировыми глазами.
— Почему? — Индиго словно проснулся, но не отошёл ото сна.
— Сейчас объясню. Ты бывал в каком-нибудь рынке?
— Конечно. То есть, мимо… бывал. Мне ничего там не было надо.
— Ага. Так вот, это, — Бест кивнул на раму, — может оказаться не Собственный Мир, а облачный рынок. Любой может оказаться им. Не такой большой и тяжёлый, как те, стоящие на земле, но сути это не меняет.
— Какой сути? Если и рынок, почему я не могу зайти? Или позвонить?
— Потому что есть вероятность, что это не колокольчик, а артефакт, товар, выставленный на продажу.
Индиго молчал. Он смотрел на Беста с нарастающим тихим гневом, не понимая ничего. Бест заметил это:
— Пойми, возможно, ты не задумывался, но все мы, все изгнанники, и даже хозяева, находящиеся вне Собственных Миров, — артефакты. Мы вещи. Мы тела. А на рынке, когда меняются, что делают? Сталкивают с торговой пирамидки продающийся артефакт своим. Правильно? Ты хотя бы видел со стороны?
Индиго молчал. Да, он видел это. Если хозяин согласен, его артефакт упадёт с подставки, а твой на ней останется, твой он уже забрал. Ты тоже можешь поднять, который выменял, и уходить.
— Да, видел.
— Так вот. В общем, ты понял, если окажется, что для того колокольчик тут и висит, и ты прикоснёшься к нему… То у меня станет одним колокольчиком больше и одним другом меньше. А я, знаешь ли, не коллекционер. Тебя схватят за руку, и, оказавшись в чужом мире, вещью ты станешь по мановению руки, мгновенно.
— Там? — Индиго взглядом указал внутрь, за раму.
— Там.
Без колебаний, Индиго снова потянулся звонить.
— Нет, нет… — Бест опять перехватил его руку. — Ты под обаянием места, я понимаю. И, скорее всего, обойдётся… Хотя… Не все так уж прямо вывешивают на входе звонки. Большинство их очень даже прячет. Гостей не ждут. Но твой Чёрный Дракон не встревожился, хотя… И это не гарантия. Очень уж тут безмятежно, как-то...
Бест мимоходом взглянул вовнутрь:
— Нет, мы позвоним, ты не думай. Вот у меня есть камешек, им и позвоним. Если хищник караулит, то будет спешить, нам достанется красивый колокольчик, а ему простой камешек.
— Ей.
— Ей?
— Это мир девушки. Я вижу.
— А я не вижу, — Бест усмехнулся и осторожно камешком позвонил.
Но к этому времени Индиго уже чувствовал, что никто не выйдет, был уверен на сто процентов. Он и не ждал. Бест тоже так думал, но позвонил снова. Индиго с тоской смотрел в уголочек чужого синего неба, пока мелодичный звон не затих.
— Полетели отсюда? — спросил Бест.
— Она никого не караулит! — воскликнул Индиго со злостью и обидой. — Вы все помешались на своей безопасности, Мурена права!
— Ладно, она права. Ну, так, полетели?
— Как запомнить дорогу?
— Не понял.
— Как запомнить сюда дорогу?!
— Зачем?.. О небо и море! Попроси своего дракона и всё. Много путей они не запоминают, но несколько вполне способны.
— Ладно. Полетели.
Индиго словно умер, с момента утраты во второй раз. Или, скорее, до-умер до конца. До-понял, что мёртвый.
— Запомни, — прошептал он, наклоняясь к белой голубоглазой морде, хорошо запомни, пожалуйста.
Драконий глаз покосился на него, влажный, и согласно моргнул.
 
 
Мурена и Бест собачились снова. Индиго застал момент, когда она втолковывала ему:
— Во-первых, в море надо идти только с памятью, без Впечатлений. Освободившись от Впечатлений. Вы ими за всё задеваете, и всё вас цепляет. Вы держитесь за них, и они вас тормозят. Скорость… Там важна скорость. Наконец, они-то и делают вас уязвимыми. Вас видно! И не надо на меня так смотреть. Если это что-то стратегически важное, оставь себе память о нём, а само Впечатление — сотри.
Она держала руку на спине Белого Дракона, собравшись лететь давно уже, судя по тому, что дроид успел стать почти невидимым в покое.
— Мурена, это всё правильно, но мы не пойдём вниз, Мурена, мы созданы, чтобы жить в небе… — Бест говорил с ней так мягко сейчас, мягко и печально.
— Ну и?.. — переспросила она. — Что дальше? Мы никогда уже не будем жить в небе. А то, что сейчас происходит, вообще не жизнь. Ты предлагаешь что-то? Мы сидим на маленьком камешке, глядя в чужие облака…
Видимо, терпение, отпущенное ей на один разговор тут, иссякло, и проявились обычные нотки:
— Но они не станут нашими! Никогда! Нет способа, я знаю… Я вынуждена это признать. Можно отнять мир, сделать его рынком, но как сделать его только своим?! А… — Мурена махнула рукой, запрыгнула на спину дракона. — Сидите дальше.
И взвилась на своём юрком дроиде, спирально в небо, раскручивающимся серпантином.
 
Индиго был ни на чьей стороне в споре. Но ближе к Мурене с её беспокойной злостью.
Когда, пресытившись дождями связных Впечатлений, он сидел и слушал Беста среди низкой травы, на красноватой сухой земле, как ученик учителя… Или на Белых Драконах, когда они кружили над материком, безмятежно, болтая ногами, на драконьих спинах, и Бест отвечал ему или рассказывал всё подряд… Индиго смотрел на него, на прямое открытое лицо, волнистые волосы, которые тот постоянно укорачивал, обрезая ножом… У Беста есть нож, это круто!.. Смотрел и ощущал свою бездомность. Свою чуждость. Как недо-дроид смотрел он на человека. Бест, такой честный и щедрый, такой добрый, причём ко всем, без исключения… "Для него как бы Собственным Миром стали пещеры… Здорово, правильно, да..."
Он отвлекался и мысленно уходил в Туманные Моря дроидов, не для того, чтобы что-то понять, как сделал бы Бест, как делал Лелий. А только чтоб слышать перезвон, надеясь различить голос, дивный голос высшего дроида однажды и, если повезёт, другим же везло, увидеть самого дроида и заключить сделку. Нужную дроиду. Ненужную Индиго, мечтавшему об этом. Он хотел быть среди своих. Себе подобных. Он скучал по их власти и покою.
Невообразимая притягательность Собственного Мира манила его не золотыми россыпями оживших Впечатлений, а возвращением к покровительству высших дроидов. К их силе и спокойствию, способности пребывать в покое, без новостей, мыслей, сомнений. Индиго так страстно хотел этого невозможного возвращения, так жадно слушал про самые провальные и странные авантюры, переспрашивая мельчайшие детали по сто раз, что иногда Бест начинал подозревать в нём несостоявшегося хищника. Но нет, Индиго был самый настоящий изгнанник, самый что ни на есть, сирота.
 

Похожие статьи:

Рассказы → Последний полет ворона

Рассказы → Потухший костер

Рассказы → Портрет (Часть 1)

Рассказы → Портрет (Часть 2)

Рассказы → Обычное дело