Рассказы |
|
Ждать пришлось недолго. В кибитку забралась богдийская ведунья. В собольем полушубке, собольей же шапке с острым кожаным верхом и в меховых штанах. На ногах теплые по виду сапожки непривычной формы. Щеки девушки раскраснелись. Порозовел и маленький носик. Она принесла в юрту запах мороза и дыма. Дым от костров в становище? Наверное.
fon gross
13 октября 2021
+2
Символов - 9245
2 комментария
|
Февраль – отвесный уступ зимы. В стрельчатых окнах метёт и воет. Самое время опробовать магическую шестёрку: перо-курсив-язык. Как именно? Летописец про себя будет читать книгу, заслонив, а раб записывать его мысли. Шелест переворачиваемой страницы – дверь между настоящим и прошлым. Настоящее – открытая, но ещё не прочитанная страница молчит. Для ушей глухонемого она не доступна.
|
На него как-то быстро навалилась сонливость. Олег еще пытался что-то рассказать Джжи о себе. Та слушала и улыбалась. Язык заплетался. Половецкие слова подбирались с трудом, и Олег не заметил, как перешел на русский. А богдийка продолжала слушать и улыбаться… Веки сомкнулись и переяславский князь уснул. |
— Куда завёл лешак проклятый, |
- Почему затянул с приходом? - Техник смотрит на меня с осуждением. - В курсе, что уже завтра тебя привлекли бы к административной ответственности за просрочку разрешения на коннект со смартфоном? |
Реконструкция. Вступление в колдовскую Подмётную эпоху. В небе шаманит май. Снег и лозы.
Ранняя магия эпохи – природная. Первые колдуны – оборотни, рождающиеся от связи людей с дикими зверями, духами лесов и водоёмов. Для большинства из них зима не лучшее время. Зима, это голод или спячка, память о ней жива и в потомках. Роковые дни – начало декабря, ещё опасней – первый осенний снег. Однако с подобного несвоевременного, майского снегопада и начинается Подмётная эпоха. Если такое случается, значит, в городе появился большой колдун. |
В лесу на месте падения разведывательной капсулы догорали кусты и ржавая листва. Сама капсула оказалась целой, лишь глубокие вмятины указывали на жёсткое приземление. Пилота же на месте не оказалось. |
В юрте было тепло и Джи во время рассказа сбросила с себя полушубок, оставшись в длиннополом запашном одеянии из золотистого шелка, стянутом широким, шитым чем-то вроде бисера, поясом. Под полами одеяния были видны штаны голубой тоже шелковой ткани свободного кроя. Стройная точеная шея, едва прикрытая невысоким воротом, нежное лицо с персиковым румянцем невольно приковывали взгляд... |
Прочитав глубину видений, летописец несколько завидует рабу. Из колдунов никто не заходил так далеко. Хотя, по правде сказать, немногие из них интересовались чем-либо, кроме власти. Но дальше летописец требует от раба прислушаться к минутному прошлому. Раб тогда записывает признаки трёх частей всякой Подмётной эпохи, прозвания колдунов и священных предметов.
|
В белом сердце антарктиды |
Черепо-принтер негромко клацнул и выплюнул распечатанную разнарядку. - Скалли, ты у меня самый опытный и башковитый, - Самайн протянул лист специальному агенту. – Никому, кроме тебя, я это задание доверить не могу. Скалли всмотрелся пустыми глазницами в серые готические буквы. |
В выломанных воротах города мелкими мурашами сновали люди. Татары и русские вперемешку. Русские, ставшие теперь пленниками, под присмотром завоевателей тащили на себе мешки и узлы с добычей. Их было не слишком много. Тащили добычу и татары. Конные и пешие. Из ворот тянулись тяжело груженные повозки. |
Если живому страннику не удаётся поладить с дымами и туманами Волчьего королевства, можно отрпавить туда неживое. Кто как не Железный колдун способен это сделать. Колдун создаёт винторогих железных лошадок. Они ходят по железной тропе – монорельсу древней Порожней эпохи. Тропа огибает зимнюю оранжерею Травника. Когда лошадки приходят, дверной колокольчик оповещает хозяина.
|
Тучи ворон, то поднимающиеся под белесо-серые жидкие облака, то опускающиеся к земле и скрывающиеся за уцелевшими стенами Рязани, Ратьша со спутниками увидели издалека с одного из редких холмов Заочья, встретившемся им на пути. Кажется, именно тогда Ратислав впервые почувствовал свое сердце, ощутимо екнувшее в груди. До города добрались еще через пару часов. Пересекли по льду Оку, въехали в город через Южные ворота. Татры их так и не разбили. |
До полудня раб идёт вдоль железной тропы, не решаясь свернуть в чащу. Там, где тропа делает широкое кольцо, раб останавливается перекусить. Его одолевает дремота, и подобное отражается в подобном. Раб видит колдунского слугу, пригубившего тот же вспятный взор много лет назад. Слышит брань. Колдун ругает юношу за самовольно допитые со дна капли зелья...
|
