Публикации

Гончие шли по его следу. Рыжие бестии. Поджарые, впалые в боках, они жадно глотали слюну за его спиной, держа узкие морды по ветру. Миновали подлесок. Рысью неслись по полю. Подвывали и скулили, и шли вброд по стылой воде. Он слышал витиеватые завывания рога, петляющие за ним по лесу. Чуял, как она праздновала победу, видя его спину. И на излучину арбалета легла стрела...

Ночь стояла темная и беспросветная. Ветер гонял мусор и две покачивающиеся в неясном свете фонаря фигуры по пустому кладбищу. Склепы были все на одно лицо.

   — Это засада, — шептала одна фигура темноте, которая плелась за ней, проклиная все на свете.

   — Ищите, Авва, ищите, — отвечала уныло темнота.

   — Это она, — прошептала вдруг первая так, как если бы одинокий путник в океане увидел вдалеке землю обетованную.

(Небольшой рассказ из раннего этапа творчества.)

— Обнаружены следы внеземной жизни… Сегодня, исследовательской  группой под руководством профессора Т. Элдриджа, на поверхности Луны были найдены артефакты, явно внеземного происхождения. Это не подделка, как было с недавней находкой археологической группой Бэйкона, а самые, что ни на есть настоящие предметы иноземной расы. По заявлению мистера Тимоти Элдриджа, назначение и возраст данных артефактов, в настоящий момент неизвестен…

На далёкой планете полыхает жестокая война. С обеих сторон сражаються люди. Стальная армия Тапаев наступает. Понимая безвыходность своего положения, последние защитники Столицы — Гвардейцы — идут в безнадёжную контратаку.

Звучит, льётся в два голоска детская песенка:
— Раз! Нам светит солнце. Два! Солнце над головою. Три! Солнце светит нам с тобою, — Настя и Игорь постоянно играют вместе. Настя моя дочь. Игорь мой подопечный, в докладах — объект изучения.
Настя на два года младше Игоря, и только и разговоров, что о нём. "Сегодня мы кормили белок в парке, прямо с ладошки… только у Игоря так получалось. И у меня!" "Сегодня Игорь начал войну между муравейниками. А когда я его попросила, заключил между ними мир, и муравьишки пошли по домам". И так каждый день.

Остров представлял собой небольшой потухший вулкан, заросший сосновым лесом. Деревья в лесу причудливо искривились от свирепых зимних ветров, во время которых брызги огромных волн достигали верхушки маяка и тот покрывался тускло блестящим льдом. Помимо сосен остров зарос можжевельником и тёрном. Когда-то здесь был монастырь. От него в самом затишном месте, рядом с родником, остался заброшенный фруктовый сад.

Хюпшман пил исключительно чистый абсент. Попытка бармена уболтать его на убойный (бедолага так и сказал — убойный) коктейль с абсентом "Звезда Полынь" привела к внезапной вспышке ярости.
— Ты видел, как вспыхивает подбитый корабль, вывозящий людей с обреченной планеты? Нет, не тот, на котором давно, благополучно и тактически правильно свалило всё командование, а самый последний, на котором улетают те, кто прикрывал отход?! Вот это и есть Звезда Полынь! Понял?

(Трава-мутант против людей. Точка зрения Травы)

Что вы знаете, нежные, избалованные, хрупкие незабудки? Вы красивые, да? Скажу честно – я вам завидую. Но я вас не боюсь, а вы меня – боитесь. Как сбежавшая из клетки канарейка боится воробьев. Ваша красота внешняя, она рассыпеться в пепел при первом же дыхании смерти… Вы прожили хорошую жизнь? Нет, это не жизнь. Вы ничего не знаете… Я — трава — многое вам раскажу.

Лишь яркое Солнце способно осветить истину, скрытую в тенях тысячелетий....

Впервые в жизни он не боялся. Не боялся боли, не боялся криков и проклятий, не боялся будущего. Да и к прошлому, чего скрывать, относился без должного уважения – безответное «вчера» на поверку оказалось стервозной, капризной сукой в бархатной мантии. Шесть лет остались позади, и теперь он точно знал, что роковой час совсем близок. Ведь яркий шарик, на который он уставился, вскарабкался высоко в зенит, нарочно сворачивая шею.

Нельзя, нельзя… Упертые, тоже мне… А еще, говорят, что у старцев мудрость. Какая мудрость? Маразм старческий…

Иван со всей силы пнул по сухому стеблю пыльника, отчего тот рассыпался. И понесло терпким ветром облачко семян. Где упадут, там и вырастут.

Сам-то тоже молодец! Знал же! Ведь знал! А если и не знал точно, то мог предположить! Традиции! Только это слово от них и слышишь. Плюнуть и растереть. Нельзя ничего у старцев спрашивать. Не ответят. А теперь вообще… Эх, Ваня…

(Космическая биология на службе землян)

Я помогаю Максиму одеться. Он морщится, но помощь принимает – нет времени капризничать. Вести машину тоже приходится мне – по понятным причинам. Недовольство Максима растет, а он последнее время и так на нервах. Хорошо хоть быстро доехала – пробок не было. Центр расположен в двухэтажном здании, вокруг парк, со всех сторон зажатый небоскребами – богато живут. Сволочи.

В таком состоянии никакие логические доводы на капитана не действовали. Можно два часа доказывать, что ты не верблюд и не можешь пролезть в игольное ушко, она всё равно будет пихать и возмущаться тем, что туда не лезешь. И удивляться, почему у меня на лице нет выражения восторга. Ведь это же такая честь – быть первым там, где никто до тебя никогда не бывал.

Поэтому и берем на борт странные грузы, странных пассажиров и направляемся к черту на куличики, где даже точно неизвестно – существуют ли там причальные устройства.

(Рассказ про космос и отношения людей.)

Вдохновлялся творчеством Рея Бредбери и Айзека Азимова :) Также рассказ похож на "кибериаду" Лема.
ПОСТ-АПОКАЛИПСИС. Роботы уничтожили человеческую цивилизацию, но эволюция роботов зашла в тупик.

Потеряв мотивацию, дезарганизованные и ржавые, остатки роботов решили обратиться к человеческой культуре.

Они её нисколько не понимают, но надеяться больше не на что.

 

От автора: Не люблю love story. В этой меня утешает только отсутствие happy-end'а. Да и  антураж впечатляет

Соплеменники так и не простили красавице Маритцаль ни безумной любви к голубоглазому богу, ни предательства. В течение полувека ее имя было символом измены и порочных чувств. А за последующие двести лет так не назвали ни одну новорожденную девочку.

Хотите — верьте, хотите — нет. Но, честное слово, писала по реальным материалам. )

…неожиданно на тропинку на задних лапах вышел медведь. «Мама», — пролепетал я, чувствуя, как слабеют ноги. Медведь задумчиво посмотрел на меня, а потом поднес лапу к виску. Если бы передо мной был человек, его жест понимался только так: «ты что, ку-ку?» Потом он развернулся и ушел в чащу.

(Из воспоминаний очевидца)