Публикации

Непривычно тусклое освещение и вовсе исчезало в те моменты, когда на световой колодец падала тень от проносящихся по небу туч из вулканического пепла. Большая часть пепла уже осела на землю, и из мира будто исчезли все цвета, кроме оттенков серого. Впрочем, краски еще жили на росписях во дворце. На одну из них смотрела Эсме. Фреска изображала ритуальные игры в день Быка.

Когда её кот заговорил, Юля взвизгнула и подпрыгнула, уронив тарелку с печеньем. Позже она решила, что это от неожиданности, ведь когда Юля убедилась, что это действительно кот (а не маньяк, прятавшийся в шкафу), то взяла себя в руки и даже порадовалась своему самообладанию. В конце концов, говорящий кот это такой избитый сюжет.

Последние месяцы база жила в ожидании Ленкиных родов. Первые роды на Марсе. Ленку разве что не носили на руках. Каждый день во время завтрака в столовой четвертого отсека все следили за выпитой нормой морковного сока, который Лена терпеть не могла, и говорила "надо пить то, что хочется", но в итоге сдавалась, и, под хоровое "пей до дна" выпивала, смущенная, но счастливая. Во время обеда женщины обсуждали, насколько увеличился животик, стараясь при этом опять же не сильно смущать главную виновницу суеты...

И. В. Мерзляков, депутат Верховной Рады от богом забытого избирательного округа, затерянного в бескрайних степях с заживающими язвами чахлых деревень и пьяным пыльным райцентром, взобрался на трибуну, постучал по микрофону, требуя внимания. — Уважаемые коллеги, — прочитал он с листа, оглядел зал в поиске внимающих глаз. –  Хотелось бы поднять вопрос…

Марк включил панораму, и комнату залил солнечный свет. 
— Милая, просыпайся.
 Он провёл павлиньим пером по щеке супруги. 
— Ева, пора вставать. Завтра отоспишься.
 Ева открыла глаза и улыбнулась мужу. 
— Привет, любимый. Мне приснился такой сон… Боже, что это? Розы? Мне? Откуда?  
— С днём рождения, солнышко.

Понятие времени теряет всякий смысл, когда попадаешь на планету с иным периодом вращения, с иным наклоном оси, на которой нет времён года и день сложно отличить от ночи.

Сколько мы здесь? Три дня? Три года? Три вечности? Наши биологические часы сломались, и отсюда вечный недосып, дезориентация, нервы, депрессия. Отсюда, мать вашу, проблемы с головой.  Психологи пытаются вправить обратно мозги, но этого ненадолго хватает. Люди срываются, люди становятся непредсказуемыми, агрессивными или наоборот – вялыми и апатичными.

В бабкиных глазах вспыхнул какой-то недобрый огонёк, но тут же погас.

Толик украдкой потянул Ромку за рукав и прошептал:

— Ром, пошли отсюда, а?

Старуха подняла металлический шест, которым Ромка намеревался сбить ставни, необычайно шустро замахнулась и метнула его через густые заросли сирени в сторону речки. Послышался смачный плеск воды — бульк!

Прошло почти три столетия, как отгремела Великая Галактическая Война. Никто не знает, откуда прилетели Жнецы на своих хищного вида звездолетах. Стремительные, как сама смерть вражеские корабли, удар за ударом сводили на нет все достижения человечества.
   Великая Земная Империя в то время находилась на вершине своего расцвета и разрослась до невиданных пределов. Сотни колоний в самых отдаленных уголках галактики гордо и смело вносили свою лепту в общее дело. Казалось, что нет задачи, которая оказалась бы не под силу империи. Казалось, не существует врага, который смог бы устоять против ее сокрушительной мощи. Пока не пришли Жнецы.

Подходя к крепости, которую покинул, мощному прямоугольному зданию из бетона и не только, с окнами-бойницами и открытым для всех входом, я вижу останки тех, кто пришел сюда с войной и злобой, окаменевшие останки размазанной кашицы, скорлупу доспех. Они лежат по одному, ибо приходили в разные циклы и с разными судьбами, но их объединяют намерения. Это останки людей и демонов.

Этот ветхий дом стоит на одной из улиц «старого города». Он будто вырастает из крошащейся мостовой. Или врастает в неё – с каждым годом всё глубже и глубже под землю. Похож дом на известняковый утёс, с неровными стенами с расщелинами окон и дверей, словно прорубленными изнутри.

(Рассказ об изменении восприятия окружающего мира у человека, утратившего любой контроль над собственной жизнью, как его собственные фантастические измышления, в конце концов, подменяют реальность.)

  Они познакомились в отделении Сбербанка, когда стояли в очереди к кассе. Они — это моя мама и Сан Саныч. Маме тогда не исполнилось еще сорока лет, и она была, без всякого сомнения, самой красивой женщиной в мире. Так, по крайней мере, считали мы, ее дети: я, моя сестра Галя и брат Андрюха, а еще очень многие мужчины, которые не могли отвести от мамы глаз, когда она шла по улице.

Лилово-пурпурный диск солнца клонился к (первому) горизонту, поливая багрянцем светло-зелёные поля и деревья, растущие вдоль извилистой тропы. Держа Инну за руку, я неторопливо шагал и поглядывал на свою спутницу. Девушка поминутно поднимала брови, сжимала губки … Порыв ветра — кроны зашептали, пытаясь поделиться своими тайнами.