Публикации

(Поскольку на конкурсе "Астра Нова" моя рассказка не глянулась ))), считаю себя в полном праве ))) выложить ее здесь обратно.)

— Вот и все, — сказал Мастер. — Больше я ничему не могу тебя научить. Все, что я знал – я передал тебе. Теперь ты – Маг и можешь сам творить волшебство и учить других… Есть, правда, одно, последнее испытание, но пройти его ты должен сам – без меня.

— Какое, Мастер?

— Для того, чтобы стать истинный Магом, ты должен построить свою башню: башню, в которую к тебе будут приходить люди за помощью, башню, в которую однажды к тебе придет твой единственный Ученик, башню, которая станет твоим домом на века и тысячелетия...

Фелиция спешила. Очень спешила. Так, что даже рискнула срезать дорогу прямо по лесу. Ей уже было совершенно наплевать на мамины наставления о том, что послушная девочка все-гда ходит по дорогам, которые специально проложены там, где нужно ходить. И если в следующий раз она вздумает явиться домой в порванных гольфиках, то новые получит только на выпускной вечер, и то, если у мамочки будет хорошее настроение.
  Но лучше уж в очередной раз выслушать надоедливые мамины упреки, чем опоздать на экскурсию в биоцентр.

 Когда я очнулся, мира уже не было.

Вместо мира была какая-то муть, из тех, что приходят в ночных кошмарах, пытаешься их прогнать, не можешь, просыпаешься в холодном поту, а потом не хочешь ложиться спать, выдумываешь себе по вечерам какие-то срочные дела, лишь бы не иди в постель.

Нас было много. Каких-то растерянных, обезумевших, со стеклянными глазами, с отрешенными лицами. Мы карабкались вверх – по огромной высотке, перед которыми манхэттенские небоскребы казались карликами.

Без страховки, без ледорубов и тросов, сами по себе, мы ползли по почти отвесным стенам, цеплялись за едва заметные карнизы, подоконники, барельефы...

Дорога мигнула и стала серой. Тимур прижал ладонями меховые наушники. Ледяной ветер неприятно шевелил волосы на затылке и забирался за воротник. Синее небо и пальмы, невесомо машущие перистыми листьями вдоль обочины, пропали, да их и не было никогда.

     Четвёртый        день подряд он приходил сюда и ждал. Зимнее небо из блекло—серого делалось багровым, потом быстро чернело. Тогда Тимур разворачивался и уходил. Он не хотел делать это в темноте.

     Он встал на облюбованный им камень бордюра, с отколотым с краю куском. Дорога отсюда была видна вся, прямая и ровная. Там, где она пересекалась с загородным шоссе, её графитного цвета полотно казалось узкой лентой.

Поднимаюсь на холм.

С холма виден город. Огромный мегаполис – насколько хватает глаз. На исполинской  высотке чернеет эмблема Конфедерации.

Спускаюсь с холма – перебираю ногами, быстро, быстро, поправляю ошейник, отряхиваю униформу.

На ошейнике чернеет эмблема Конфедерации.

Уважаемые авторы, объявляю набор "в озвучку". У каждого из Вас есть уникальная возможность услышать свое произведение в аудиоформате.

 Семнадцатое августа, четвертый этаж. Мы с июня пытаемся добраться до восьмого этажа дома. Немного опережаем запланированный график. На этом этаже тоже хорошо знают, кто такой Пес. Все, кого я спрашивали, говорили, что Пес пришел из-за туманов. Это, скорее всего, мифология, — человек не выживет вне дома. Известно, что к Псу обращались в самом крайнем случае, когда следовало выполнить дело в кратчайшие сроки и эффективно, однако даже тогда заказчик предпочитал сто раз подумать, прежде чем обращаться к нему. Даже дети, которым на третьем этаже можно делать все, что заблагорассудится, обходили Пса десятой дорогой и не швырялись в него камешками, как в других Охотников.

"Иисус, призвав дитя, поставил его посреди них и сказал: истинно говорю вам, если не обратитесь и не будете как дети, не войдете в Царство Небесное." Из слов, изреченных два тысячелетия назад, непременно следует, что Бог — это ребенок. По своему характеру, по отношению к людям и миру, по своим поступкам. Да, всемогущий, всезнающий, повелевающий пространством и временем, но абсолютно бесхитростный, наивный, остро реагирующий на все происходящее и не поддающийся никаким махинациям и уловкам в общении с ним. Причем любой бог, вне зависимости от культуры, народа и времени его появления на горизонте человеческого бытия.

Художник стоял у мольберта с кистью в руке и писал картину, полностью погрузившись в творческий процесс. Над его головой сияло солнце, свободно восседавшее на бирюзовом безоблачном небе, из края в край летали и иногда покрикивали птицы. Вдаль растянулся чудесный зеленый горизонт с деревьями, цветами и нередко пробегавшими зверями. Всюду порхали радующие взгляд бабочки и жужжали неутомимые пчелы...

 Ну да… Крауз, у вас три шестерки на лбу смазались, потрудитесь подправить… что за мода пошла, солдатик еще ничего в жизни не сделал, уже себя Антихристом возомнил… ой, солдатушки, бравы ребятушки… как там дальше в песне?

— Во поли кудрявая стояла.

— Точно.

БОЛЕЕ МИЛЛИОНА ГОРОДОВ ВЕЩАНИЯ…

ЕДИНСТВЕННАЯ ЛЕГАЛЬНАЯ РАДИОСЕТЬ НА ПЛАНЕТЕ…

ГЛОБАЛИТИ-ЭКСТРА – ЭТО ТВОЯ ВОЛНА

В городе N – сенсация! Открыт магазин, в котором каждый желающий может купить себе сон по вкусу. У дверей столпились огромные очереди! Торопитесь, пока товар еще есть в наличии. 

Теперь сиди и слушай. Чего она хочет? Может, спинку почесать? Или несварением желудка мучается? Еще бывают обширные внутренние повреждения, не обнаруживаемые при наружном осмотре. Между тем, Астахов не понимал – где спина у гланги, не знал – есть ли у нее желудок и не представлял – какой нормальный вид должен быть у этого вида разумных.

(Как выжить в космическом пространстве. Людям и инопланетянам.)

(Притча-миниатюра.)

Человек стоял и смотрел на глубокое высохшее русло реки.

— А где же Ахеронт? Где лодочник Харон? – недоумевал человек.

— Река Ахеронт давно пересохла! – прозвучал за спиной человека бесстрастный голос.

Новичок этого странного негостиприимного мира от неожиданности аж подпрыгнул и опешил. Ему казалось, что он здесь один.

— А Харон — это я! – представился незнакомец...