Публикации

Фундаментальные науки требуют государственной поддержки, прикладные могут обойтись и частной инициативой. Государства, жившие в относительной безопасности, науку и технику практически не развивали.
Мощеные дороги Римской империи, строившиеся для быстроты передвижения легионов, стали проводниками цивилизации. Сейчас по ним проложены основные трассы Западной Европы.

Cнег все сыпал и сыпал… Крупные тяжелые хлопья валилиcь с темного ночного неба на поля, крыши, дороги. Перекрывали пути,  разлучали людей.
Игорь торопливо шел по тротуару, загребая снег ногами, высматривал огонек такси. Хотя сгодится и частник. Кто угодно сгодится, лишь бы успеть.

Сначала был глухой удар и тихий, едва слышный хруст, словно по толстому льду пошла, змеясь, колкая трещина. Старый телевизор, накануне принесённый отцом со свалки, глухо крякнул. Матово-серое зеркало кинескопа ахнуло и вывернулось наизнанку, выплюнув мириад зазубренных осколков.

Она ворвалась в наш автобусный мирок, неся с собой панику в ряды мирно дремлющих пассажиров: сначала громогласно выясняла у водителя маршрут, потом, всех расталкивая своим тяжеленным корпусом, протискивалась к свободным сидениям, заняв сразу оба, и, наконец, добралась до меня. Я видел, как шевелятся ее толстые губы, как вращаются выпученные глазки, уставленные прямо мне в лицо...

Судьба каждому подает знаки, щедро рассыпая их на нашем пути. Просто не каждый из нас эти знаки умеет видеть и читать. Коэльо в своих книгах с потрясающей откровенностью рассказывает о себе и учит своих читателей видеть знаки в их жизни. Если это называть «магией» то он действительно маг, и я убедился в этом на собственном опыте: наше с ним совсем небольшое интервью превратилось в откровенный, возможно, даже очень личный, разговор...

Ждать оставалось не долго. Потушив сигарету, Николай открыл дверь и запрыгнул в салон  своего рено. Макс как всегда опаздывал. Коля посмотрел в окно, рассвет только начался и вдоль дороги проплывали ватные полосы тумана. Была середина ноября, урожай уже собрали, и можно было по бродит  по колхозным полям с  металлодетектором.

Обустраиваясь  в своем новом кабинете, Игорь Купцов, менеджер торговой  компании, сталкивается с неприятностью. Неожиданно долгожданное повышение оборачивается бесконечным, тягучим кошмаром, которому нет ни начала, ни конца. 

Обустраиваясь  в своем новом кабинете, Игорь Купцов, менеджер торговой  компании, сталкивается с неприятностью. Неожиданно долгожданное повышение оборачивается бесконечным, тягучим кошмаром, которому нет ни начала, ни конца. 

Сторонник точного научного знания, он был самой загадочной личностью своего времени, хотя сам – как представитель науки, основанной только на реальный фактах и опыте, – медицины – всегда испытывал недоверие к слухам и домыслам. И в России первой половины ХХ века он стал единственным врачом и теоретиком Тибетской медицины, достигшим и доныне непревзойденных результатов в исцелении больных. А имя его было окружено таким количеством сплетен и легенд, что только сейчас мы, и то не полностью, можем отделить правду от вымысла. Но постараемся это сделать.

Пока они доедут, еще стоять, ждать, вот так, под взглядами, ну что, что уставились, отойдите, женщина, да, мертвая лежит, а вам что, вы врач, что ли, судмедэксперт? Вот тебе и чудный вечер, в кои-то веки расслабиться хотел… Прощай, «Менты», прощай, ветчинка в холодильнике, вон они уже без меня там на эс-тэ-эс начались, ветчинку мою едят, а я тут…

Мы болтались на орбите планеты Тарлинг уже три недели, когда меня вызвал к себе капитан. Я пошёл, конечно, но с самыми дурными предчувствиями. Зачем, скажите, может понадобиться на орбите космический строитель?

Захожу в рубку, ко мне поворачивает лицо седой, усталый человек. Постарел, бродяга, за последние дни. Ещё бы – попробуй-ка взять на себя миссию по переговорам с разумными осьминогами. Я вытягиваюсь по струнке.

– Садись, – говорит он мне.

Я осторожно присаживаюсь в свободное кресло. Он смотрит на меня долго, изучающе, а потом спрашивает:

– Седов, ты кем был на гражданке?

– Вот только жалеть меня не надо, ладно?

Я обернулся к коллективу и улыбнулся своей знаменитой щербатой улыбкой. Говорят, в такие моменты я немного напоминаю аллигатора. И иногда мне кажется, что не врут.

Вот только все это пока только бравада.

Два кибера послушно берут меня под локотки и медленно, с достоинством, ведут к заднему отсеку корабля. В камеру, откуда не смогли сбежать даже псилопоиды. Эх, а ведь начиналось всё совсем неплохо!..

Немного оперевшись на раскидистое вишневое дерево, он уверенно выдерживал литровую бутылку самогонки, пару советских граненых стаканов, тарелку наспех рубленого мыльного сала, взвод наглых зеленых мух, добрую кучу лука — порея и двух интересных собеседников.

— Ты чего смотришь на нее? Пей, – старый трухлявый дед с необыкновенно живыми и по-юношески яркими глазами, жадно облизывая жиденькие серебряные усы, поднес стакан к губам, — если смотреть будешь, она-то сама в рот не запрыгнет.