Чердак без крыши

(дуракаваляние выходного дня)

Полиграф Телефонович был не лишенным привлекательности молодым человеком лет тридцати, наделенным всеми полагающимися его возрасту и положению достоинствами и одним-единственным недостатком, временами делавшим существование Полиграфа Телефоновича чрезвычайно обременительным. 

Я собираю посылку медленно и аккуратно, так, как меня учили: вытаскиваю из старой коробки мелкие детальки, обертываю каждую сначала папиросной бумагой, затем пупырчатой пленкой, потом укладываю – по одной – в прочные пластиковые боксы.

Время совсем от рук отбилось: то течет, как полноводная река, то движется рывками, как одноногий инвалид, то бежит вприпрыжку – спешит вслед за горячим солнечным обручем, что несется с небесной горы, подпрыгивая на пушистых облаках, путаясь в лентах дождей и застревая в сумерках.  

(дуракаваляние выходного дня)
Алиса вышла замуж за Шляпника. Он отрастил хипстерскую бороду, носит футболки с Симпсонами и проверяет волшебные пузырьки на отсутствие гмо и искусственных красителей.  

Он шел по улице и тревожно кричал:
- Алисааааа! Алисаааа!
"Собачку зовет, - подумала я. - Или дочку-малышку, не дай бог, потерял". 

В грамотно обустроенном, приближенном к идеалу (я сказал бы – идеальном, если бы не опасался обвинений в категоричности и прожектерстве) обществе каждому должно найтись подходящее место, такое, на котором гражданин чувствует себя нужным. 

Однажды воскресным утром я вышел из дома. На улице шел дождь. Красноармейцы задерживались, и дождь, возмущенный этим обстоятельством, вылился мне за шиворот и в ботинки. 

Прошлое мое прячется за туманной завесой завтрашнего дня, а будущее укрыто тенями далеких веков. Я буду есть и был всегда – до суши и вод, до солнца и звезд, до Большого Взрыва и Жалкого Всхлипа, до конца и начала времен.

Имя мне было Тапробана и Лапута, Новая Атлантида и Магония, Пангея и Геперия, и многие, многие иные, коих уже не вспомню ни я, ни те, кто их дали.

Летела Птица над миром: над селеньями и хуторами, над горами и лесами, над холмами и реками. И каждый взмах ее крыльев дарил свет, что во тьме светит и тьма не объяла его.